Новая литература

Больше всего Боря ненавидел шовинистов во всех их уродливых проявлениях и людей, находившихся в физиологической и психологической зависимости. Нотариус относился к последним. Банально польстившись на свежее тело женщины, он сначала разгласил конфиденциальную информацию, а потом ещё и напился.
“А если кроме похоти и алкоголизма им овладеет жажда наживы? - ужаснулся Спиркин. - В таком случае они с вдовой споётся и сами подделают завещание. Мы запросто можем оказаться не у дел”.
Решив, что больше ему здесь делать нечего (не ставить же мужчину на ноги), он направился к выходу.
- Ты куда? - удивился Костя. - А как же нотариус?
- В настоящее время это пьяный человек, классически бесполезный и отвратительно противный. Поеду в редакцию.
- А я?
- Оставайся здесь, мачеха же разрешила тебе остаться на ночь.
- А как же Марго?
Журналист внимательно посмотрел на собеседника. Неужели тот не понимал, что этой ночью его сестре будет не до сна?
- Не волнуйся, это только на одну ночь. Помнишь русскую народную поговорку о пьяных?
- Мал клоп да вонюч?
Боря тяжело вздохнул. С таким напарником проблематично сходить по большой нужде на кукурузном поле, не то, что провернуть прибыльное дельце.
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Понимаешь, к чему я?
- Я должен воспользоваться ситуацией и расспросить их обо всём? - догадался Костя.
- Именно! А если завтра они вдруг вспомнят о твоей любознательности, ответишь, что всё это для меня. Впрочем, я сам об этом скажу.
Журналист презрительно посмотрел на вдову. Та, видимо, пыталась поднять любовника, но вместо этого присоединилась к нему.
- Прошу меня извинить, но мне пора. Я оставляю вот этого молодого человека за главного. Надеюсь, вы ответите на все его вопросы?
- Конечно, только пусть он поставит нас в вертикальное положение, - раздалось с пола.
- Действуй, Костя! Вся надежда только на тебя. Если узнаешь что-то важное, обязательно запиши, не надейся на память, она может подвести.
Спиркин ещё раз насладился стриптизом на этот раз в мужском исполнении (семейные трусы оказались в горошек, что несколько не соответствовало траурным тонам церемонии) и сел в машину. Та была возмущена до предела. Видимо, даже тесть главного редактора даром что из КГБ так над ней не издевался. До редакции Боря доехал с переменным успехом: то он толкал автомобиль, то тот баловал его поездкой с черепашьей скоростью. Последнее обстоятельство не осталось без внимания доблестных мужчин со свистками и жезлами, засевших в кустах в предвкушении ужина с пивом и раками на вырученные деньги (разумеется, за вычетом твёрдой суммы, которую в обязательном порядке следует передать начальству).
- Добрый день! Моя фамилия сержант Петров, - представился гаишник, и водитель сразу вспомнил все анекдоты на эту тему.
“Сколько у него извилин, если сержант - это не звание, а часть фамилии? - веселился журналист. - Может, это двойная как у Римского-Корсакова или Мамина-Сибиряка”.
Мужчина обошёл машину со всех сторон, заглянул в салон и строго спросил:
- Почему так медленно ездим?
- Так ведь знак висит.
- Какой?
- Предупредительный.
- Как он выглядит?
Спиркин почувствовал себя идиотом, но, вспомнив, в какой стране живёт, понял, что это вполне нормальное состояние для гражданина федеративного демократического правового государства с республиканской формой правления.
- Сначала идёт шест, знаете, как у пожарников или стриптизёров, а на нём жестяная табличка, выполненная в форме круга, где число “40″ обрамлено красной рамкой.
- Выйдите из машины.
- Что? - удивился водитель. - Это ещё почему?
- Вы находитесь в нетрезвом состоянии.
- Но я не пил. Хотите, я дыхну вам в трубочку?
- При чём тут алкоголь? На лицо все признаки наркотического опьянения: глупая улыбка, заторможенная реакция, развязная речь. Думаете, если я гаишник, так надо мной можно издеваться и рассказывать о шесте с табличкой?
Боря хотел сначала пропеть: “Я мщу за тех, кто на колёсах”, но потом передумал. Он все-таки не Макаревич, да и слушатель ему попался не самый благодарный. Ещё не поймёт юмора и упрячет в каталажку. Нехотя выйдя из машины, журналист стал равнодушно наблюдать, как въедливый мужчина досконально проверяет салон. Засунув руку под водительское сиденье, гаишник сверкнул глазами и победоносно выкрикнул:
- Попался, наркоша!
Двумя пальцами он держал пакетик с белым порошком. Робкое предположение, что прежний хозяин возил с собой сахарную пудру, Боря отмёл сразу. Будучи человеком здравомыслящим, он разложил всё по полочкам, после чего выдвинул четыре версии. Первая - это простое совпадение, случайность или испытание свыше, о котором писал ещё сам Фридрих Ницше (”Что не убивает меня, то делает меня сильнее”). Вторая - гаишнику остро требуются деньги, вот он и решил провернуть известный трюк, который был показан в “Бумере”, только там был не порошок, а конопля в газетке. Третья - таинственные личности, решили недвусмысленно намекнуть, что не стоит заниматься всем этим делом, а чтобы убедить водителя в серьёзности своих намеренностей, вскрыли машину, подбросили улику и сообщили ближайшему посту. Четвёртая - покойный тесть главного редактора был не только садистом-чекистом, но ещё и кокаинистом, что в значительной степени объясняет его живодёрский нрав.
- Нарик, а ты встрял! - веселился мужчина.
- Попрошу не называть меня подобным образом. В конце концов, презумпцию невиновности в нашей стране ещё никто не отменял.
- СИЗО, кстати, тоже. А ты мне сразу не понравился.
- А почему вы мне тыкаете? - возмутился Спиркин.
- Так раньше я думал, что ты законопослушный гражданин, а теперь стало ясно, что ты асоциальный тип.
- Ещё ничего не доказано, - раздалось за спиной.
Журналист даже не стал оглядываться. Все сотрудники дорожно-постовой службы работали по единому сценарию. Как в голливудских фильмах существует связка “хороший и злой полицейский”, так и у их коллег на одной шестой части суши применяется подобная практика. Один останавливает, проверяет, обнаруживает то, что сам только что подкинул, и начинает угрожать, унижать и далее по списку. Тут на горизонте появляется другой, который предлагает умерить пыл и всё решить полюбовно.
“Представляю, как они разозлятся, когда я предложу им сто рублей, - усмехнулся Боря. - И куда только исчез гонорар, который я получил буквально три дня назад? Вроде бы не зашибаю по-чёрному и не ангажирую куртизанок, а деньги как в трубу уходят”.
- Вы можете ехать, - нарочито вежливо произнёс гаишник.
Он говорил размеренно, чтобы в голосе нельзя было прочитать ноток ненависти, раздражения и непреодолимого желания порвать водителя в клочья.
- Вы это серьёзно? - удивился задержанный.
Собеседник зло посмотрел на него.
“Так ты ещё и издеваешься?” - читалось в этом взгляде.
- Очень хорошо, что это недоразумение разрешилось так быстро.
- Скажите спасибо Лавру Георгиевичу.
Спиркин тут же повернулся в сторону и обомлел. Перед ним стоял мужчина с улыбкой мартовского кота из детской сказки. На нём был всё тот же дорогой костюм, отчего журналист сразу сделал вывод, что это явно не милиционер. Но тот, словно прочитав чужие мысли, оправдался:
- Еду в гости к уважаемым в городе людям, вот и надел парадно-выходную форму. Знаете, так надоело ходить в этом кителе. Кстати, а вы в курсе, что в нашем государстве хранение наркотических веществ считается противоправным деянием? Мы ведь не в Голландии.
- В курсе, - буркнул Боря. - Спасибо за помощь. Даже не буду оправдываться, всё равно не поверите, что это не моё.
- Мне приходится слышать это каждый день, но, думаю, что слесарь-сантехник расскажет что-нибудь оригинальное.
По интонации собеседник понял, что мужчина всё знает, поэтому решил размотать клубок вранья, пока тот не превратился в огромный снежный ком.
- Да журналист я, просто в тот день был на задании, вот и солгал. Ваша контора не сильно чтит нашего брата.
- Это взаимно.
- Ну, куда путь держите?
- В редакцию, - ответил Спиркин и, пожалуй, впервые в жизни с удивлением заметил, что правду говорить значительно приятнее.
- А откуда?
- Из особняка Левицкого.
- Правда? - обрадовался Лавр Георгиевич. - И мне туда же. Как там общее настроение?
Вспомнив стриптиз, пьяных гостей, вдову, развлекавшуюся с нотариусом и многое другое, Боря посоветовал не тревожить семью в столь печальный день.
- А зачем вам туда?
- Служебная необходимость, - уклончиво ответил мужчина.
Всё это было очень странно. Сначала он наотрез отказался брать журналиста в свидетели, зато без суда и следствия отправил преступника в сумасшедший дом, из которого потом сам его же и выпустил. Теперь же он, примерив на себя, видимо, понравившийся образ следователя, отправился к вдове.
- Счастливого пути! - приторно улыбнулся Боря. - Успехов и большое спасибо, что выручили.
- Всегда пожалуйста.
Когда машина скрылась из видимости, Спиркин подошёл к гаишнику.
- Послушайте, он показывал вам документы?
- Слушай, не подкалывай, - буркнул мужчина. - Сразу бы сказал, кто твои друзья, а то корчил из себя идиота.
- Я не прикалываюсь. Просто скажите, что у него за ксива.
Собеседник задумался:
- Такая красненькая корочка.
Журналист подумал, что мужчина решил отыграться за свои унижения и теперь откровенно тупит.
- А что там было написано? - ласково, будто общается с малолетним ребёнком, спросил он.
Гаишник беспомощно заморгал глазами:
- Не помню.
- Я знаю правду, просто проверяю вашу бдительность. Зовут его Лавром Георгиевичем. А фамилия?
- Там была такая голограмма, как знак качества на импортной технике. Я туда посмотрел и всё.
Боря сначала хотел разложить всё по полочкам и разработать несколько версий, но в прошлый раз его мыслительная деятельность оказалась напрасной, поэтому он решил не напрягать мозги.
- Бог вам судья, - печаль вздохнул журналист и сел в машину.
Та вела себя отвратительно и большой неохотой довезла до места работы. Если верить утверждению, что вещи во многом похожи на хозяев, то покойный чекист был ужасно вредный и противный, а к старости страдал бесконтрольным выхлопом газов.
“Не дай Бог, чтобы ещё кто-то умер из нашей элиты, - подумал Спиркин. - Второй раз за руль этой колымаги я не сяду. Она прямо-таки пропитана духом КГБ”.
В редакции по-прежнему пахло сырым мясом, отчего по коридорам блуждали бродячие коты и заунывно рвали глотку.
- Нет ничего, родимая, - оправдывалась секретарша. - Иди на первый этаж, это там продуктами торгуют.
- Мяу! - кричало животное.
Оно залезло под стол и предприняло хамскую попытку точить ногти о новые колготки, которые и без посторонних превращались в рванину через неделю после покупки.
- Да как тебе нестыдно! Успокойся немедленно!
Именно в эту минуту в редакцию вошёл Боря. Секретарша, не обратив на него никакого внимания, продолжила отчитывать бесстыдное млекопитающее, засевшее под столом. Ни хвоста, ни лап, ни ушей со стороны посетителя не было видно, поэтому диалог смотрелся довольно комично.
- С кем это ты разговариваешь? - удивился Спиркин.
- С киской, - недовольно ответила девушка.
- И давно это у тебя началось?
- С самого утра. Как завелась, так я её успокоить не могу.
- Мужика бы тебе, - сочувственно вздохнул журналист. - Он бы её живо приструнил.
- Сомневаюсь. Она вся ободранная, парни таких не любят.
- Ну, так надо было ухаживать за ней.
- Так она не моя.
- А чья же? - чуть заикаясь, спросил Боря.
- Приблудилась, теперь не отвяжешься.
- Я думал, что у вас, как и у нас, это в единственном числе и на всю жизнь.
- Прекрати пороть чушь! - разозлилась девушка. - Что тебе надо?
“Бешенство, - с ужасом подумал сотрудник. - А я- то думал, что это всё выдумки”.
Он на всякий случай отошёл от стола и осторожно спросил:
- Меня кто-нибудь искал?
- Я не твоя личная секретарша. Если заметил, это приёмная главного редактора. Хотя подожди. Да, какой-то парень.
- Что хотел?
- Поговорить с тобой, но тебя разве дождёшься. Оставил записку и ушёл.
- Спасибо. Извини за беспокойство. Может, тебе помочь?
Девушка взглянула на колготки, на которых животное оставило свой автограф, и грустно сказала:
- Теперь мне никто не поможет.
- Сочувствую.
- Хочешь, окажу, что она сделала?
- Нет-нет, мне некогда, - взвизгнул Боря. - У меня работы по горло.
“Псих, - подумала секретарша. - Сначала лезет в душу, а потом шугается как от прокажённой”.
Журналист вошёл в кабинет и обомлел. В таком беспорядке он бы вряд ли нашёл клочок бумаги, но интуиция, работавшая сегодня сверх нормы, сразу подсказала, что это и есть послание.
“Вот это да! - удивился Спиркин. - Только взялся за это дело, а мне уже угрожают. Дело пахнет сенсацией. Если я не погибну, то точно озолочусь”.

Внимательно выслушав лекцию о пользе конспирации и главенствующей роли конторы в этом деле, Никита твёрдо заявил:
- Вы можете считать меня твердолобым упрямцем, но я по-прежнему считаю, что надо искать подходы к той красавице и журналисту. Мне нужны ваши гориллы, чтобы проникнуть в квартиру Спиркина.
- А я думал, чтобы познакомиться с девушкой, - усмехнулся мужчина. - Бери, всё равно они мне пока не нужны. Я привык тонко работать. Ну, мне пора!
- И куда вы сейчас?
- К Левицкому в гости.
- Опять на кладбище? - удивился парень. - Думаете, он понял, в какое неудобное положение поставил нас своим исчезновением, вернулся и сам зарылся? Или демон отлучался по малой нужде, а заодно зашёл в супермаркет, чтобы затовариться на вечность?
- Нет, я собираюсь в его загородный дом. Кстати, когда ты поймёшь тщетность своих попыток, подключайся ко мне. Не могу же я работать за нас двоих.
Лавр Георгиевич встал со скамейки и гордо продефилировал к машине. Отдав приказ подчиненным, он сел за руль и уехал.
“Теперь я просто обязан доказать шефу, что именно я иду по правильному пути, а он лишь осторожничает, - подумал молодой человек. - Ничего, гориллы мне помогут”.
У агента было несколько пренебрежительное отношение к коллегам, которые, по сути, мало чем отличались от телохранителей и разнорабочих в одном флаконе. Большую часть времени они разъезжали по городу вместе с начальником, а после выполнения боевого задания Никитой отвозили того в сумасшедший дом.
- Босс сказал, что сегодня ты главный, - сказал подошедший агент. - Какие будут приказы?
- Ребята, а вы умеете вышибать двери?
Первая горилла фыркнула, будто разговор шёл о самом себе разумеющемся. Вторая пошла дальше:
- Хочешь, я прямо сейчас это сделают, притом одной головой?
- Серьёзно? - обрадовался Никита. - У меня как раз есть на примете одна замечательная дверь. Пойдёмте по этому адресу.
В общении с людьми, не обременёнными умом, есть ряд преимуществ. Кроме очевидного поднятия самооценки и спокойствия за собственную жизнь (только самоубийца попрёт на вас рогом в компании парней со стальными мышцами) сюда же можно отнести совершенно иной тон разговора. Не надо увиливать, обманывать, словом, пытаться ввести собеседника в заблуждение, чтобы тот угодил в интеллектуальную ловушку и не выбрался из неё.
- Как вы попали в контору? - прямо спросил молодой человек. - Насколько известно, сюда берут только незаурядных личностей, а в вас ничего уникального я до сих пор не рассмотрел.
- Поэтом и взяли, - засмеялась первая горилла. - Для усыпления бдительности. А известно ли тебе, мой высокомерный друг, что я окончил школу с золотой медалью?
- Да ну?
- А этот шкаф, в антресоли которого по определению не может быть ни одной мысли кроме желания вечно есть и спать, может в уме перемножать трёхзначные числа.
Ситуация была сродни сцене из нежно любимого произведения “Двенадцать стульев” (у Никиты и Бори в этом плане были схожие вкусы).
- А вот этот мощный старик - гигант мыслей и особа, приближённая к царю, - говорил Остап Бендер, показывая на Кису Воробьянинова.
Как Ипполит Матвеевич не был похож на предводителя дворянства, так и гориллы лишь отдалённо напоминали интеллектуалов. Между тем уже у входной двери они проявили смекалку:
- Ты хочешь инсценировать ограбление?
Парень кивнул.
- А хочешь удивиться?
В душе каждого из нас живёт ребёнок, с замиранием сердца ждущий чуда. Никита, став агентом секретной организации, очень быстро понял, что у взрослых совершенно иная точка зрения по этому поводу. За всё время он не встретил ни одного демона, который использовал свои таланты на создание бесплатного мороженого или сладких карамелек, падающих прямо с неба. Почему-то каждый мнил себя Доктором Зло и помышлял о мировом господстве во славу Сатане.
- Вы оба пройдёте через стену? - насмешливо спросил парень.
- Это старый трюк, им никого не удивишь. Ну-с приступим.
Ребята встали коленями на коврик и стали дуть в замочную скважину. Постепенно звуки стали нарастать, и через несколько минут отчётливо послышался звон ключа, проворачиваемого в замке. Молодой человек, очарованный увиденным, дёрнул на себя ручку и в полном изумлении вошёл в квартиру.
- Как вам это удалось?
- Это не магия, а мы не волшебники. Ты смотрел комедию с Роуэном Аткинсоном “Агент Джонни Инглиш”?
Не пришедший в себя Никита был не в силах проанализировать набор слов и отрицательно покачал головой. Горилла вздохнула:
- Жаль, а то ведь там артист, которого все знают как Мистера Бина, даёт теоретическое обоснование этому вполне научному феномену. Я мог бы тебе рассказать в общих чертах, но, боюсь, в таком случае образ имбецила будет навсегда потерян, и я превращусь в интеллектуала с лицом слесаря-сантехника не самого высокого разряда.
- Он не хочет так низко падать в твоих глазах, - полушутя пояснил напарник.
Чувствуя, как медленно становится пунцовым от стыда, Никита стал осматриваться. Тут его так же жал сюрприз.
“Может, секретарша ошиблась? - подумал парень. - Я, конечно, понимаю, что журналист - профессия творческая, но нельзя жить в таком беспорядке”.
Комната была всего одна и служила хозяину спальней, залом, столовой и, судя по запаху из ночной вазы, отхожим местом. На кухне было чуть лучше, поскольку там вообще не наблюдалось никаких признаков жизни.
- Редкий таракан доползёт до середины кухни, - печально заметил бугай. - Эти насекомые умерли голодной смертью, из последних сил надеясь, что хозяин смилостивится и покормит их. А он тем временем лежал на диване и ел фаст-фуд.
- Теперь понятно, почему у Бори все материалы преисполнены цинизмом. Это всё из-за сухомятки. Давайте поищем какие-нибудь улики.
- Что-нибудь конкретное? - деловито спросила вторая горилла.
- Записи.
Помощники принялись за дело. Когда тщательному осмотру подверглись все книги, коих было всего три (букварь, толковый словарь и томик Ленина как пережиток социализма, лежавший в туалете вместо бумаги), Никита отменил своё приказ.
- Экий ты непоследовательный. Сразу видно, что никто прежде не был на руководящей должности.
- А какой толк поднимать тут пыль и копаться в грязи, когда кроме упаковок из-под фаст-фуда здесь всё равно ничего нет.
- Возможно, ты прав, - легко согласился первый бугай. - Ну, что дальше?
- Похоже, Лавр Георгиевич был прав. Придётся повиниться перед ним и делать то, что он скажет.
С глаз парня словно сняли пелену, отчего картина получилась довольно банальной. Боря жил под девизом “Я всегда с собой беру видеокамеру”, поэтому не расставался с сотовым телефоном, который был для него не только средством связи, но и источником приличного заработка. Скорее всего, он оказался в ресторане случайно или же по своим каналам узнал, что Левицкий будет там с очередной пассией. В любом случае циник ничего не знал об истинном устройстве мира, где нечисть каждый день строила козни и лезла в правительство. С таинственной незнакомкой дело обстояло ещё проще. Содержанка жила в квартире, купленной на деньги депутата, принимала от него дорогие подарки и раз в год выезжала на курорт, за что в течение всего года любила мецената во всех позах. Словом, надо было искать не женщину, как предлагают французы, а демона, и не занимать голову пустыми мыслями.
- Шеф не сказал вам, куда направляется? - спросил молодой человек.
- Нет, но он предвидел такой поворот событий, поскольку велел нам троим идти в контору и связаться с зарубежными коллегами.
Никита усмехнулся. Оказывается, у начальника не только светлый ум, но и хорошее чувство юмора. Организация была международной, поэтому просить помощи у иностранцев не считалось зазорным, но и надеяться, что весь мир будет искать демона из России, было довольно глупо.
- Напрасно улыбаешься. Мы стажировались в Бельгии, и в Роттердаме нас до сих пор помнят.
- Слушайте, если вы такие непростые, может, у вас и имена есть? Или даже отчества?
- К чему нам эти условности?
- И вас не задевает, что, обладая таким мощным потенциалом, вам приходится выполнять функции телохранителей и носильщиков?
- Мы довольствуемся малым. Поверь, нас ещё оценят по достоинству, - загадочно произнёс второй бугай.
Парень пожал плечами и попросил разбросать вещи по квартире, как это было изначально, чтобы журналист не догадался о незваных гостях.
- И посвистите в замочную скважину.
- Ни к чему. Здесь стоит допотопный механизм. Как только закрываешь дверь, она тут же захлопывается, и без ключей уже не войдёшь. Очень неудобно, если пошёл выкидывать мусор или снимать показания электросчётчика.
Энциклопедические знания и житейский опыт коллег, которых молодой человек до недавнего времени считал недотёпами, стали немного пугать его.
“Что, если в конторе все такие? - думал он. - Сейчас им кажется, что нет смысла высовываться, а ведь завтра захочется славы, и я полечу со своего первого места в рейтинге лучших агентов”.
Никита не был, как это может показаться, тщеславен, просто его больше всего пугало, что однажды организация сделает заключение о его профнепригодности и отправит доживать свои дни в психиатрическую лечебницу. Увы, ещё ни один престарелый сотрудник не выходил на пенсию, чтобы разводить кроликов, сажать кусты роз и жить на подачку от государства. Агенты или умирали в самом расцвете сил от бандитской пули, смертельного укуса и прочих ответных мер со стороны врагов (иногда их просто испепеляли демоны, обладавшие пирокинезом), или, оплошав пару-тройку раз, оказывались в жёлтом доме. Третьего не было дано, поэтому, как настоящий актёр мечтает о смерти на сцене, так каждый сотрудник тешил себя надеждой, что однажды его растерзает нежить.
- Что-то ты такой грустный, - заметили агенты.
- Да вот боюсь, что вы обратитесь к бельгийцам, а те ответят, что демон уже сообщил своему хозяину, и теперь против нас выступают не только силы зла, но и иностранные конторы, считая нас зачинщиками мирового конфликта.
Парень был недалеко от истины. Его действительно волновала эта мысль, но, как любой здравомыслящий человек, он всегда различал общее и частное, поэтому не знал, что для него хуже: конец света или конец отдельного взятой карьеры.
- Не расстраивайся, мы хорошо знаем этих ребят. Если что, они нас прикроют. Безопасность всей организации гарантировать не можем, но вас с Лавром Георгиевичем точно спасём.
“Дожил, - горестно подумал молодой человек. - Моя жизнь зависит от каких-то горилл”.
После получасового брифинга с зарубежными коллегами Никита понял, что агенты нисколько не лукавили. Бельгийцы, едва увидев квадратные физиономии, дико обрадовались и стали лопотать на помеси английского, французского, немецкого и голландского языков.
- Ребята, не парьтесь, это свой, - сказала первая горилла, и иностранцы перешли на ломаный русский.
- Это мы их научили, - гордо сказал второй бугай. - Они, наивные, сначала хотели привить нам фламандский, но потом поняли, что если хотят тесного общения, надо учить именно великий и могучий.
Западные коллеги внимательно отнеслись к проблеме и заверили, что сейчас же займутся этой проблемой. Парадокс, но когда бельгиец обращается за помощью к мировому сообществу, то реагирует значительно быстрее, если это делает русский агент. Хотя все политкорректно улыбаются и называют друг друга гражданами одного мира, который хочет захватить проклятая нечисть.
- Ну, чего они не отключаются? - спросил Никита.
- Зачем? Сейчас придёт ответ.
- Так быстро?
Соотечественники не ответили, поскольку на экране появилась подробная информация о местонахождении Левицкого. Такую детализацию нельзя было получить из источников спутникового наблюдения, но сейчас было не время выяснять, откуда у иностранцев эти данные. Факты - упрямая вещь, и они вещали, что демон находился не на тропическом острове, не в президентском кресле какой-нибудь банановой республики и даже не на Майдане с оранжевым шарфиком и стаканом горилки в руке, а по-прежнему на территории необъятной родины, если быть точнее в тюрьме для преступников, приговоренных к пожизненному заключению.
- Всё-таки прав был Остап Бендер, когда говорил, что Запад нам поможет, - усмехнулся Никита. - Но я не могу понять, как Левицкого занесло в такую стужу? К тому же если верить информации, он сидит в камере.
- Послушай, это же чудеса техники, а не дар экстрасенсов. За подробностями придётся ехать в тундру.
- Я даже знаю, кому, - протянул парень.
- Ну, мы пойдём в буфет, пропустим пару рюмок чаю. А ты пока обдумай, как преподнесёшь столь радостное известие боссу.
Молодой человек решил не терять зря времени и направился домой, чтобы собрать тёплые вещи.

Марго, вернувшись с покупками, оглядела собеседников и спросила:
- Надеюсь, он к тебе несильно приставал?
- Скорее наоборот, - усмехнулся Боря.
- То есть ты к нему?
- Да.
- Зачем?
- А как ещё узнать правду?
Девушка зло посмотрела на брата с понуро опущенной головой.
- Ты не выдержал проверки. Хорошо ещё, что это наш друг. А если бы ты наткнулся на злодея?
- Но он был так убедителен, - прогнусавил Костя.
Марго взглянула на победоносно улыбавшегося журналиста:
- Ну и теперь, когда ты всё знаешь, каково твоё решение?
В Спиркине вновь боролся романтик и циник. Один мечтал остаться с возлюбленной, а другой недвусмысленно намекал, что та банально хочет его использовать, чтобы получить наследство убитого отца. Раз мужчина при жизни не запомнился ничем хорошим, так пусть хоть его смерть ознаменует новый виток в жизни отпрысков. Не зря же молодые люди скооперировались: они явно не намеревались отдавать деньги какой-то таинственной организации, да и мачеху не рассматривали как прямого наследника.
- Тридцать процентов, - медленно произнёс Боря.
- Что? - удивились родственники.
- Да ладно, не жмитесь. Я понимаю, что вы исходите из соотношения фифти-фифти, но ведь без моей помощи вы вообще ничего не получите. Если так разобраться одна вторая немногим отличается от одной трети. Ну, так как?
Марго присела на софу. Нижняя губа задрожала, из глаз брызнули слёзы.
“А она хорошая актриса, - подумал циник. - Надо будет использовать это в деле. Не могу же я один работать за троих”.
- Ты решил, что мы хотим тебя использовать? - всхлипывала девушка. - Как ты мог такое подумать?
- Действительно, как-то нехорошо получается. Мы просто хотим вернуть себе то, что принадлежит нам по праву, - встрял в разговор Костя.
- Заткнись! - прикрикнула на него сестра.
- Чувствую, вы ещё не готовы заключить сделку. Ничего, впереди у нас ещё полгода.
- Почему?
- Субъект, указанный в завещании, получает права наследования только после означенного срока.
- Через полгода нас не станет, - плаксиво протянул брат.
- Тогда поторопитесь с решением, а то ведь я могу передумать и запросить целых пятьдесят процентов.
Девушка тяжело вздохнула. То ли решение взять постороннего человека в долю ей далось так тяжело, то ли она действительно была оскорблена предположением собеседника, но Марго словно постарела на несколько лет, даже изо рта донёсся запах, типичный для старушечьего организма. Почуяв это, Боря пошарил по карманам и с улыбкой протянул подушечку жевательной резинки.
- Я была о тебе лучшего мнения.
- Ничего страшного, - усмехнулся журналист. - Я разочаровался в окружающих ещё в десять лет, когда застукал нашу классную с трудовиком прямо в мастерской. Ещё понимаю с физкультурником, он хоть был в отличной физической форме, но только не с этим мастером лобзика и отвёртки. Сидеть голой задницей на верстаке - это для меня неприемлемо.
Поняв, что собеседника невозможно разжалобить, девушка сменила тон и деловито сообщила всё, что ей с братом известно. Левицкий слыл в городе меценатом, однако такого шикарного жеста никто не мог ожидать. Депутат завещал всё, что у него есть (этот список занял несколько страниц мелкого шрифта) организации “Гости” и во избежание недоразумений указал её реквизиты.
- Никогда не слышал о такой, - признался Спиркин. - Но могу узнать, чем она занимается и где находится.
- Нам бы ещё узнать, как опротестовать завещание, - робко произнёс Костя.
- Если документ составлен по всем правилам, это будет весьма сложно сделать. Совсем другое дело, если бумага вдруг бесследно исчезнет, - Боря выразительно подмигнул присутствовавшим.
- Это как?
Журналист снисходительно улыбнулся. Внимательные слушатели были то ли действительно наивные (тогда понятно, почему они решили взять себе помощника и даже не пообещать ему долю), то ли чрезвычайно хитрые (в таком случае следует держать ухо востро).
- Ну как же можно дожить до таких годов и не знать прописных истин наследственного права? - спросил он. - Всё очень просто. Если есть завещание, то имущество перейдёт к субъекту, указанному в документе. А если же нет, то на сцену в соответствии с государственными законами в этой области выходят наследственные очереди.
Марго вскочила с софы:
- Я поняла, дальше не продолжай, это дело я беру на себя. От тебя требуется узнать, что это за организация, а Костя сейчас же пойдёт в дом папаши и узнает, как зовут нотариуса.
- Надеюсь, ты понимаешь, что если завещания не окажется, то всё состояние перейдёт к мачехе?
- Прекрасно. Но этого не произойдёт, всё достанется нам.
Собеседник осторожно посмотрел на девушку. Такое могло произойти только в случае смерти вдовы, что весьма красноречиво описывало умонастроение прелестной особы. Видимо, поняв, о чём сейчас думает журналист, она поправила причёску и улыбнулась:
- Не волнуйся, никто не пострадает.
- Можно тебя на минутку?
Пройдя на кухню, Боря оставил след своих зубов на батоне молочной колбасы (видимо, от волнения у него разыгрался зверский аппетит, отказали сдерживающие центры и вместе с сердцем в пятки ушли хорошие манеры) и жарко зашептал:
- Если мы действительно партнёры, то должны друг другу доверять. Поскольку вы с Костей родные, а я подключился к концессии, если выражаться словами Остапа Бендера, последним, то ты мне должна говорить даже больше, чем брату, чтобы я ни в чём не сомневался.
- Логично, - легко согласилась девушка.
- Тогда скажи, что ты собираешься делать?
- Пока ничего.
- Как?
- Помнишь, я говорила тебе, что в случае совершения преступления сама сдамся властям на милость? Это была сущая правда. Я и сейчас не хочу ничего нарушать, однако отец даже после смерти сыграл со мной злую шутку. У меня нет другого выхода.
- И что ты решила? - с замиранием сердца спросил Спиркин.
Он боялся, что собеседница, сверкнув глазами, возьмёт в руки кухонный нож и, вонзив его в разделочную доску, скажет:
- Убивать!
Но Марго была не так кровожадна. Её план был миролюбив, но непрост. Костя должен был узнать, кто является нотариусом Левицкого, чтобы затем девушка наведалась к нему и применила свои чары.
- Не хочется, конечно, но, похоже, интима не избежать, - разоткровенничалась она. - Пока я буду развлекать его, кто-то из сообщников, возможно, сразу оба, заберёт бумаги. Далее мы все вместе изучаем почерк папаши и изменяем текст завещания, которое потом вы возвращаете на место, когда я буду очередной раз ублажать нотариуса.
Журналист задумался. Многое в этой затее казалось, безусловно, авантюрным и, что значительно хуже, невыполним. И если убеждение, что зрелый мужчина не устоит перед такой красавицей, не вызывало сомнения, то часть плана, связанная с документом, была далека от идеальной. Мало того, что придётся подделывать не только почерк Левицкого и нотариуса, но и печати, заверяющие подлинность завещания, так ещё высока опасность того, что через полгода всё вскроется. Если даже юрист, знавший последнюю волю клиента, забудет её за это время, то безутешная вдова, оставшаяся с носом, обязательно напомнит ему и начнёт требовать объяснений. Нетрудно догадаться, на кого в первую очередь падёт тень подозрения.
- Не буду критиковать, в таком случае ты решишь, что я завидую твоей светлой голове. Скажи, а тебе самой этот план кажется выполнимым?
Марго пожала плечами:
- А разве у нас есть другой вариант? Когда вопрос стоит между огромным состоянием и дыркой от бублика, особо привередничать не приходится. Попытка не пытка.
- В таком случае я поеду в дом Левицкого вместе с Костей. Во-первых, я уже бывал там, знаю вдову (может, и она меня ещё помнит), а, во-вторых, мне слабо верится, что твоему брату удастся выведать такую информацию. Он ведь загубит всё дело своим топорным отношением. Прямо спросит, как зовут и где найти этого нотариуса, женщина, разумеется, напряжётся. Даже если даст правильные координаты, то замечется, разовьёт бурную деятельность. А зачем нам свой отец Фёдор?
- Кто?
- Конкурирующая фирма, - пояснил Боря. - Это из классики.
- Хорошо. А я пока схожу в салон красоты, буду готовиться. Мне же надо будет очаровывать нотариуса.
- Слушай, а насчёт интима ты это серьёзно?
Девушка кокетливо поводила плечиками:
- Что, милый, ревнуешь? А ведь десять минут назад корчил из себя бесчувственного дельца, которому наплевать на девичьи слёзы.
Журналист не уступал собеседнице:
- Так тебя это задело?
Тут на кухне появился Костя:
- Извините, что прерываю. Просто если уж мы решили всерьёз взяться за дело, то давайте вы займётесь любовью чуть позже.
Похвалив парня за серьёзный настрой, Спиркин похлопал его по плечу и велел собираться.
- А тебя с работы не выгонят? - ехидно спросил напарник, узнав, что тот идёт вместе с ним.
- Кто же свернёт голову курице, несущей золотые яйца? Я ведь иду в особняк твоего папаши в некотором роде и по служебным делам. Совмещаю полезное с приятным.
Потрепанная иномарка возмущенно пыхтела, однако довезла ребят до места назначения. На веранде творилась вакханалия в миниатюре. Не хватало разве что жертвоприношений половозрелых девственниц, дикой оргии на столах и немецких порнографов, снимавших всё это для подрастающего поколения.
- Вот, оказывается, как живут сливки общества, - присвистнул Боря.
- Когда отец был жив, такого не было. Видимо, она решила за полгода спустить все деньги, чтобы ни копейки не досталось этому фонду. Надо бы поторопиться, а то будет нечего делить.
Костя нажал на кнопку звонка, но из-за звука музыки этого никто не заметил. Журналист, видя тщетность его попыток, перешёл к решительным действиям. Он ловко перелез через забор, открыл дверь изнутри и стал деловито осматривать гостей. Их пьяные лица и интригующие позы сразу заинтересовали Спиркина, который, достав сотовый телефон, стал щелкать тех, кто больше всего походил на завсегдатаев его любимой харчевни “Три поросёнка”.
“Вроде бы элита, а ведут себя как классические забулдыги, - удивился Боря. - Надо будет отразить этот парадокс в статье”.
Тем временем Костя обошёл участок и пошёл в особняк в поисках мачехи. Но та сама нашла его, очевидно, спутав с каким-то гостем:
- Зайчик, а почему ты не в спаленке? Мы с котиком думали, что ты уже греешь нам постельку.
Чуть поодаль от неё шатался мужчина средних лет с безумно печальным лицом. Известно, что у каждого человека своя реакция на алкоголь, поэтому надо знать меру. Один после рюмки водки начинает всех любить, после второй перестаёт уважать правительство, а к третьей начинает бегать с ножом и требовать канонизировать Троцкого как невинно убиенного ледорубом. Поэтому было решительно непонятно, отчего гость такой грустный: от рождения или чрезмерных возлияний.
- Здравствуйте! - улыбнулся Костя.
Мачеха удивлённо посмотрела на него, пытаясь вспомнить, где видела эту мордашку, наконец, собралась с силами и выпалила:
- Привет! Что, совсем жить негде? Ладно, переночуй пока здесь. Я когда пьяная, такая добрая. Пользуйся этим. А вот завтра попрошу удалиться. С утра меня будет мучить жуткое похмелье, поэтому не жди добрых слов, напутственных советов и жарких поцелуев на прощание.
Выразительная тирада отняла у неё последние силы, и женщина опёрлась о косяк. Вдоволь наснимав пьяные физиономии, в дом вошёл журналист. Увидев еле живую хозяйку, он, тем не менее, решил не отступать от намеченного плана и пропел:
- Голубушка, приношу вам мои самые искренние соболезнования. Не корите меня, я подневольный человек. Начальство распорядилось с сегодняшнего дня начать подборку материалов для фильма о вашем усопшем муже. Я еле уговорил их не заявляться в дом с целой съёмочной группой и пошёл один.
- Ой, как вы не вовремя. Понимаете, мы тут скорбим.
Боря посмотрел на гостей. Кто-то уже стал петь “Голуби летят над нашей зоной” (то, что у трезвого на уме, у пьяного на языке), отдельных личностей откровенно тошнило прямо на кусты роз, а чья-то не на шутку разошедшаяся молодая жена встала на стол и исполнила траурный стриптиз. Дойдя до скорбных ажурных трусиков чёрного цвета (дань уважения покойнику), она сказала: “Горько!” и удалилась под аплодисменты гостей, которые ещё были в состоянии оценить творческий порыв души. К этим трём мужчинам добавился Спиркин, когда сделал ряд пикантных снимков в предвкушении заоблачного гонорара. Он положил сотовый телефон в карман и картинно вздохнул:
- Пожалуй, мы зайдём завтра. Но меня будут сильно ругать, если я вернусь с пустыми руками. Можете дать координаты нотариуса вашего мужа? Я бы поговорил с ним, всё-таки душеприказчик, исполнявший последнюю волю такого замечательного человека, должен рассказать много интересного.
- Я так не думаю. Сегодня он не в состоянии давать интервью.
- Почему? - удивился Боря.
- А вы сами посмотрите на него.
Мужчина, которого безутешная вдова называла котиком, махнул головой в знак то ли согласия, то ли приветствия, потерял координацию и плашмя упал перед гостями.

Никита был талантливым агентом, однако не всесильным магом и чародеем, к тому же не домушником. Замки он не вскрывал, в форточки не пролазил, двери плечом не вышибал. Иных способов проникнуть в квартиру журналиста парень не знал. Оставался вариант подкараулить Спиркина у подъезда и огреть его чем-то тяжёлым, но молодой человек панически боялся причинять людям боль. Всё-таки одно дело бороться с нежитью, которая фактически умерла (покойников любой степени лежалости и подвижности Никита не боялся), а совсем другое нападать на себе подобного.
“Придётся начать с редакции, - подумал парень. - Узнаю, где его рабочее место, познакомлюсь с секретаршей главного редактора, навру ей с три короба, и она пустит меня, когда Боря уйдёт”.
План показался незатейливым и без изъянов. В конце концов, это была всего лишь редакция местной газеты, а не головное отделение милиции или секретный штаб вездесущих сионистов. Очень скоро молодой человек понял свою правоту. Помещение находилось на втором этаже продуктового магазина, поэтому в приёмной ощутимо пахло сырым мясом. Хищно облизывавшаяся девушка подняла на посетителя свои кошачьи глаза и, поняв, что тот не принёс ей ничего вкусненького, углубилась в чтение какого-то романа в мягкой обложке.
- Могу ли я увидеть Бориса Спиркина? - вежливо спросил Никита.
- Нет.
- Почему? Он занят?
- Нет, он на кладбище, - бросила секретарша.
“Какие эти журналисты всё-таки циники. Никакого сожаления об усопшем коллеге, а ведь он был совсем молодой. Интересно, когда борзописец успел преставиться? В тот же день, когда и Левицкий? Очень интересно”, - подумал парень.
Рассудив, что делать ему здесь больше нечего, агент решил зайти с другого бока: под покровом ночи при помощи горилл Лавра Георгиевича (тот для пользы дела выделит обоих неразлучников) забраться в редакцию, таким же образом проникнуть в квартиру усопшего и вдоволь покопаться в материалах.
- Извините за беспокойство, - сказал молодой человек и направился к выходу.
- А вы не будете его ждать?
Оригинальность вопроса поставила Никиту в тупик.
- А долго? - на всякий случай спросил он.
- Нет, скоро вернётся, Боря туда на машине поехал.
- ДТП со смертельным исходом?
- Типун вам на язык! Это автомобиль главного редактора. Если с колымагой что-то случится, он собственноручно задушит Спиркина.
- Так он жив! - обрадовался агент.
- А что с ним сделается? Если время терпит, то подождите его. А если нет, можете оставить записку.
- Вам?
- Чего? - девушка так возмутилась, как будто вошедший склонял её к соитию в особо грубой и циничной форме. - Я вам не пункт приёма телеграмм. У него есть рабочее место, там и оставите.
О большем молодой человек и не смел мечтать. Беспрепятственно войдя в кабинет журналиста (в прошлом овощехранилище, отсюда и запах гнилья), он с грацией леопарда перевернул всё вверх дном и спокойно удалился. В ящиках стола лежала всякая всячина: туалетная бумага с запахом ромашки, ржаные сухарики, пачка презервативов и резиновая уточка, словом, вещи первой необходимости для написания сенсационного материала. Нигде не нашлось ни клочка бумаги с номером телефона или фамилией. Похоже, Боря хранил секретную информацию в другом месте.
“Вообще-то я бы тоже не стал оставлять здесь нечто ценное, - подумал Никита. - Надеюсь, в его квартире мне больше повезёт. Придётся подключить горилл, инсценируем ограбление”.
Он вышел из кабинета, плотно закрыл дверь и направился к выходу, когда его окликнула секретарша:
- Извините, я погорячилась. Ну, вы написали, что вам от него надо?
- Более того, я оставил ему целое послание.
- Он его найдёт?
- Обязательно, - улыбнулся парень, вспомнив, какой беспорядок оставил после себя. - Впрочем, если вас не затруднит, не могли бы вы черкнуть мне его адресок?
- Вообще-то я не вправе разглашать конфиденциальную информацию, но у вас такое лицо, - собеседница задумалась, пытаясь подобрать нужное слово.
Парень просиял. Наконец-то он достиг того состояния, когда девушки делают ему комплименты, но радость была преждевременной.
- Знакомое, - закончила секретарша, - будто я где-то вас уже видела.
Безусловно, она была права. На следующий день после убийства (вернее, это было раннее утро тех же суток, когда Боря стал свидетелем преступления и проследил за таинственными личностями) журналист с мутными глазами (красные прожилки - первое свидетельство бессонной ночи) ворвался в редакцию и стал изображать раненого лебедя. Он даже делал гортанные звуки, чтобы окончательно слиться с образом благородной водоплавающей птицы. Коллеги предложили вызвать неотложку, а до её приезда дать разбушевавшемуся по голове и связать его, но тот был категорически против.
- Я здоров! - кричал Спиркин. - И богат. Так и знайте, завистники!
Известие о материальном благополучии журналиста действительно расстроило всех присутствовавших. Даже главный редактор осуждающе покачал головой и сказал:
- Не ожидал, что пригрел на своей груди такую змеюку. В то время как в Иране голодают дети, отдавая свои карманные деньги на обогащение урана, он тут открыто признаётся, что у него денег куры не клюют.
- Вы меня неправильно поняли! Я богат душевно. А когда покажу снимки, думаю, вы выплатите мне кругленькую сумму, и благосостояние перейдёт на качественно новый уровень.
Пока коллеги думали, отчего их товарищ стал так странно изъясняться, Боря сбегал в свой кабинет за USB-кабелем и пустил фотографии через компьютер главного редактора. Тот удивленно присвистнул:
- Я представляю, как это выглядело вживую, в динамике.
- Ну, будь у меня с собой цифровая камера, а не эта встроенная в телефон безделушка, к снимкам добавилось бы сенсационное видео. Но у нас ведь как всегда нет денег на излишества.
- Ты потрудился на славу, но не зарывайся. В конце концов, у нас же есть одна камера и прикреплённый к ней оператор. Кстати, как ты там оказался?
- Узнал по своим каналам, что у Левицкого назначена встреча.
- Так вот надо было взять съёмочную группу и пойти в тот ресторан.
- И как вы себе это представляете? - возмутился Спиркин. - Я сижу за столиком, рядом оператор колдует над треногой и делает крупные ракурсы солянки и вторых блюд. Так?
- Вечно ты всё передёргиваешь.
- Только в оздоровительных целях. Ладно, проехали. Ну, так где мой гонорар?
Мужчина посмотрел на потолок, будто именно тот распоряжался оплатой труда коллектива. Но штукатурка с разводами предательски молчала.
- Знаешь, такие вопросы с кондачка не решаются.
- Зайти на недельке? - догадался журналист.
В своё время он не раз смотрел “Иван Васильевич меняет профессию” и даже читал пьесу Булгакова, послужившую литературной основой для шедевра советского кинематографа. Оттуда Боря помнил множество фраз, в том числе и вопрос, заданный Милославскому:
- А вы, простите, к Шпаку с магнитофоном пришли?
В оригинальной пьесе магнитофона, разумеется, не было, на его месте был патефон, но не меняет суть дела. Вот и Спиркин рассудил, что самое время зайти на недельке вместе со своей аппаратурой. Он деловито закрыл папку с файлами, отсоединил USB-кабель и, намотав себе на руку, направился к выходу.
- А как же снимки? - удивился главный редактор.
Очевидно, у журналиста было счастливое детство, так как в те годы по телевизору не крутили рекламу, не предлагали послать SMS в обмен на эротический вздох пенсионерки с бронхиальной астмой и не показывали гадости после полуночи. Хороших фильмов ждали как праздника и запоминали каждую фразу, ведь ещё раз ленту могли показать только в следующую пятилетку. Однако те комедии люди помнят до сих пор, а бесчисленное количество голливудских поделок забывается быстрее, чем их штампуют на фабрике грёз. Боря входил в число истовых любителей советского кинематографа, поэтому не мог не процитировать классиков:
- Утро деньги, днём стулья. Днём деньги, вечером стулья. Вечером деньги, утром стулья.
- При чём тут стулья, когда мне нужны снимки?
- Читайте и смотрите русскую классику, чтобы понимать юмор, - назидательно произнёс Спиркин.
Поняв, что он настроен решительно, главный редактор попросил всех удалиться и перешёл к столь неприятному для него процессу оплаты труда. С деньгами мужчина расставался как с жизнью. Неспроста все купюры были пропитаны запахом валерьянки. Видимо, жлобское сердце не раз давало сбой, когда трясущиеся руки отсчитывали нужную сумму. Получив фотографии, главный редактор приберег их до лучших времён и, разумеется, никому не показывал. Именно поэтому секретарша, единожды взглянув на снимки не особо высокого разрешения, не смогла запомнить Никиту.
Тот и так понял, как сильно ему повезло и, получив адрес журналиста, скорейшим образом покинул редакцию. Оказавшись на улице, парень с удивлением увидел Лавра Георгиевича, прохаживавшегося перед зданием.
- Что вы здесь делаете?
- Разговор есть. Пошли на лавочку.
- Это свидание? - молодой человек кокетливо заморгал глазами. - А где же цветочки?
- Будут, вместе с памятником и оградкой.
- Всё так серьёзно?
Присев, мужчина пустился в теоретические дебри, от которых подчинённого потянуло в сон. Из сказанного тот понял одно: начальник так же не продвинулся в этом деле.
- Ну, вы уже нашли эту таинственную незнакомку? - спросил Никита, преодолев очередной приступ зевоты.
- Нет, я даже не знаю, как её зовут и где она обитает.
- Чем же вы занимались весь день? Я, конечно, не могу сказать, что трудился в поте лица и раздобыл сведения необычайной важности, однако хоть на йоту приблизился к разгадке. А вы так и остались в конторе? Подражаете Геннадию Андреевичу?
Мужчина поморщился. Большой начальник, как это обычно бывает с руководителями, был предметом насмешек, которые щедро отпускали подчинённые, не согласные с политикой организации. Талантливые агенты не могли понять, почему этот непримечательный брюзжащий толстопуз занимает главенствующее положение, в то время как с нежитью борются исключительно они. Вся слава доставалась Геннадию Андреевичу, притом даже самые старые сотрудники не помнили, когда тот пришёл в контору молодым и резвым и стал подниматься по служебной лестнице. Казалось, его сразу поставили начальником и дали почётное имя-отчество. Именно поэтому от такого нелестного сравнения босс обиделся и пробурчал:
- Психушка по тебе плачет.
- По нам обоим, - парировал Никита, - если мы не поймаем Левицкого.
- Да это так, мелочи жизни. Сегодня я узнал то, что действительно пугает.
- Что может быть страшнее перспективы провести остаток жизни с умалишенными?
Шеф недобро усмехнулся и в мельчайших подробностях пересказал свою беседу с учёным.
- Вы уж простите меня за резкость, - парень виновато опустил голову. - Это я потратил день впустую, а вы занимались делом.
- Сейчас это не имеет никакого значения. Главное найти демона и убить его. И так два раза.
Сотрудники замолчали. Наконец, первым заговорил Никита:
- В свете новых данных меня волнует один вопрос.
- Только один? - горько усмехнулся босс. - А у меня их целая уйма. Только не спрашивай, как так получилось, что мы ввязались в это и что будет, если силы зла захотят реванша.
- Вообще-то их много, но этот самый главный.
- Задавай, однако сомневаюсь, что смогу на него ответить.
- Если Левицкого было решено убить только за дурные намерения, то как же наше начальство собиралось оправдываться перед Сатаной?
- О чём ты?
- Ну, даже если предположить, что он классический демон с одной жизнью, то после смерти он бы попал в Ад, где соответствующие органы проверяли бы его биографию. И что бы они обнаружили? Ни одного существенного противоправного деяния, за которое можно лишить жизни.
- Открестились бы. Мол, мало ли по ресторанам ходит сумасшедших.
Молодой человек не узнавал своего шефа. Казалось, что он всю жизнь ждал этих вопрос, поэтому сейчас отвечал размеренно, уверенно и с удовлетворением от сказанного. Видимо, он мысленно готовился к худшему, поэтому, подводя итоги, радовался, что героически погибнет в борьбе с вселенским злом.
- Но ведь я истыкал его серебреными иглами и вогнал в сердце осиновый кол. Это же запланированное убийство.
- Да сейчас даже малолетний ребёнок знает, как надо бороться с нечистью.
- Но они бы стали копать.
- А вот для этого и существует конспирация, - назидательно произнёс мужчина.
Приспешники Сатаны обязательно обратились бы в психиатрическую лечебницу, где их, как и других интересовавшихся личностей, заверили бы, что пациент находится в своей палате. Конечно же, они бы захотели посмотреть на преступника, и в назначенный час Никита сидел бы в одиночке для буйных, показывал посетителям язык и предлагал пойти на шведов свиньёй. Кроме того на протяжении трёх дней тело демона тщательно исследовалось, а после обрабатывалось особыми составами, чтобы в случае вскрытия независимыми специалистами никто не смог обнаружить ни одной осиновой щепки или грамма серебра. Именно поэтому сотрудники, умудрённые опытом, чтили устав организации, который кроме возможности навсегда запрятать провалившегося агента в сумасшедший дом мог спасти тому жизнь и избавить от мучений на пыточном столе Сатаны.

Боря раньше никогда не пребывал в тягостных раздумьях. Он был мастером своего дела, поэтому без труда кропал незатейливые статейки на заданные темы и за весомый гонорар мог облить грязью любого. С появлением в его жизни Марго всё кардинально переменилось. Буквально за три дня циничный журналист всё отчётливее принимал черты пылко влюблённого романтика, способного на великие глупости ради большого светлого чувства.
- Когда отец умер, я, каюсь, пожалела лишь о том, что он не успел представить меня своей жене. Конечно, Косте жилось не сахар, но зато он был одет, обут и накормлен. Впрочем, самое главное - это безопасность.
Люди согласны претерпевать унижения ради собственного спокойствия только в самых экстренных ситуациях, отчего Спиркин решил, что связался с далеко не святой.
- Ты влипла в какое-то неприятное дело? - прямо спросил он.
- Можно и так сказать, - уклончиво ответила девушка.
- Совершила преступление?
- В таком случае я бы сама пошла в милицию.
- Какая сознательность!
- При чём тут это? Дело в совести, которая не дала бы мне спокойно жить.
Журналист хотел задать ещё уйму вопросов, но Марго прижалась к нему всем телом, и по организму разлилась истома.
- Поехали ко мне, - предложила собеседница.
В предвкушении африканских страстей Спиркин ехал по указанным координатам и думал, как бы его мама назвала особу, которая ластится с вполне понятными целями к едва знакомому человеку. Не найдя ни одного лестного эпитета в адрес возлюбленной, он решил оставить эту тему в покое.
“Сначала надо покуролесить, а потом совеститься, - усмехнулся Боря. - А что, если это любовь с первого взгляда?”
В квартире Марго его ждало большое разочарование. Циник, перерождающийся в романтика, представлял эротично раздевающуюся барышню, себя, кричащего как страстный бабуин, а вместо этого увидел в дверях какого-то манерного парня.
- Привет, сестрёнка! - сказал он. - А что это за котик с тобой?
- Это мой новый знакомый. Боря Спиркин, журналист и просто очень хороший человек. Он обещал мне помочь, то есть нам.
- Натурал?
- Даже не надейся, он мой.
- Фу, - поморщился молодой человек, - противный, а я уж думал, что встретил того единственного.
Костя оказался классическим гомосексуалистом, чересчур женственным и слащавым. Похоже, он нисколько не стеснялся своей нетрадиционной ориентации, а напротив выставлял её напоказ. Обычно это принято у представителей творческих профессий (стилисты, модельеры, танцоры, особенно балетные, хотя и среди них встречаются люди с классическими взглядами на половые отношения), поэтому журналист был готов услышать, что имеет честь быть знакомым с молодым дарованием в области моды или искусства. Но визави оказался скромнее:
- Костя, сын покойного Левицкого. Впрочем, он признал меня только за полгода до смерти. Больше я ничем не примечателен. Ах да, чуть не забыл, я же гей.
- У каждого свои недостатки, - миролюбиво улыбнулся Боря. - Я, например, если сплю на спине, то обязательно храплю, хоть святых выноси.
- Как представлю вас в постели, - собеседник сладко зажмурился. - Скажите, а вы ложитесь в кровать совершенно голеньким?
Марго закашлялась:
- Советую переменить тему, пока наш новый друг не сделал поспешных выводов.
- Друг? А насколько близкий?
Журналист, не имевший опыта общения с представителями сексуальных меньшинств, решил сразу поставить его на место:
- Достаточно, чтобы перейти на ты, но не более. Может, хватит жеманничать?
- Родной, он не может иначе.
Костя утвердительно кивнул. Эта покорность окончательно вывела Спиркина и себя.
- Ты, пожалуй, оставь нас наедине, - еле сдерживаясь, попросил он.
- Зачем?
- Для мужского разговора.
- А ты не боишься, что произойдёт непоправимое?
- Пусть только попробует, я ему сразу все зубы выбью, - усмехнулся Боря.
Буквально вытолкнув Марго за покупками, он велел не возвращаться до наступления сумерек, но потом сжалился и решил, что и трёх часов будет достаточно для первичной стадии воспитательной работы. Начав сеанс, журналист понял, что справится значительно раньше. Чем больше Спиркин общался с Костей, тем отчётливее понимал, что тот лишь притворяется. Все эти ахи-вздохи, причудливые интонации и ходьба на цыпочках с кокетливо вихляющим задом были прикрытием. Когда молодой человек очередной раз переигрывал, называя визави тигрёнком, Боря двумя прыжками преодолел почтительное расстояние и прильнул к трепетному телу собеседника.
- Ты дрожишь, мой сладенький? - пропел журналист. - От страсти, да?
- Эй, ты чего?
- Костя, я больше не в силах сдерживать себя. Извини, что всё это время морочил тебе голову. Да, я готов быть твоим тигрёнком, - сказал Спиркин и зарычал.
Парень затравленно посмотрел на него и осторожно освободил себя от крепких объятий.
- Заигрываешь, шалун? - спросил Боря, подсаживаясь ещё ближе.
Глаза молодого человека лихорадочно забегали. Он явно соображал, как же ему поступить: играть намеченную роль и вступить в незапланированную интимную связь или наплевать на конспирацию и раскрыться. Костя решил спасти свой зад (в прямом и переносном смысле) и робко произнёс:
- Откровенно говоря, я нормальный тип.
- Вот как? А к чему тогда эта клоунада? - Спиркин хищно улыбнулся. - Может, ты просто стесняешь раздеться передо мной? Не волнуйся, я сам порву на тебе одежду.
- Спасибо, не надо. Марго рассказывала тебе, как я попал в дом к отцу?
- Без подробностей.
- Самое время узнать их.
Левицкий сидел в плетёном кресле-качалке на веранде, когда в калитку позвонил неизвестный.
- Чего вам? - спросил мужчина.
- Мне бы Альберта Михайловича.
- Он перед вами.
- Папа! - незнакомец расплылся в улыбке.
- Что за вздор? Я сейчас охрану вызову.
Но Костя уже вытащил припасённые аргументы и стал совать их родителю в нос. Свидетельство о рождении можно было подделать, семейные фотографии элементарно выкрасть. Но как быть с детскими воспоминаниями? Выдумать такое было невозможно, выведать у настоящего сына - тоже. Кто же будет рассказывать постореннему человеку, как его родной отец доводил мать до припадков?
- Допустим, я поверил. Что вам надо? - сухо спросил Левицкий.
- Для начала впусти в дом, напои, накорми и разреши переночевать.
Депутат в нерешительности застыл у калитки, прекрасно понимая, что стоит впустить парня за порог, как потом его не выгонишь и поганой метлой. Но Косте крупно повезло: из дома вышла молодая жена, которая тут же вступила в дебаты.
- Дорогой, как тебе не стыдно? Он же твой родной сын, - укоряла она супруга.
- Это было давно и неправда.
- Прекрати! Быстро впусти его в дом.
Меценат нехотя отворил калитку. Уже за столом он понял, какого свалял дурака. Благоверной, купавшейся в роскоши, остро не хватало плотской любви, которую Левицкий не мог предоставить по многим причинам, преимущественно возрастным. Будучи в самом соку, супруга без конца, как бы случайно, задевала парня ногой и показывала свои стройные ножки. Тот мило улыбался озабоченной мачехе и косился в сторону отца, за время трапезы сравнявшегося цветом с синьором Помидором. Как только жена на секунду отлучилась, Альберт Михайлович зашипел:
- Чтобы завтра духу твоего здесь не было.
Костя понимающе усмехнулся:
- Боишься, что через девять месяцев после нашей встречи твоя жена родит ребёнка, который будет тебе доводиться внуком? Сын жены от сына, забавно. Интересно, как это называется по науке?
Депутат заскрежетал зубами, но молодой человек продолжал. Похоже, он решил отомстить за все годы унижений, и это ему прекрасно удавалось.
- Мог бы наговорить ещё кучу правдивых гадостей, но, боюсь, ты окочуришься на месте. А мне ведь надо, чтобы кто-то меня кормил. Желательно, если это будет родной человек.
- Никогда!
- Во-первых, никогда не говори: “Никогда”, а, во-вторых, я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
- Ты, я смотрю, вырос на паршивых западных фильмах.
- А что ты хотел? - усмехнулся Костя. - Безотцовщина - страшная вещь. Давай договоримся. Ты будешь обеспечивать мне жизненный минимум, а я гарантирую, что не только не прикоснусь к твоей жене-нимфоманке, но и даже буду оберегать её от возможных любовников. Ты ведь подолгу задерживаешься на работе, от одиночества даже самая верная супруга задумается об адюльтере.
- Так я тебе и поверил. Небось, сам хочешь залезть к ней под юбку.
- Скорее, снять с тебя штаны.
- Зачем ещё? - возмутился Левицкий. - Ты что, из этих?
- Вот именно. Я гомосексуалист. Я же говорил, что безотцовщина - страшная вещь. Когда один добрый дяденька, купив мне мороженое крем-брюле и пакет “Барбариса” сказал, что хотел бы иметь такого же сына, я даже не думал, что он имел в виду под словом “хотел”. А потом уже было поздно, - собеседник трагически опустил глаза в землю.
Делал он это для того чтобы не засмеяться, увидев озадаченное лицо отца. Тот сам неоднократно натягивал своих конкурентов, но всё это было фигурально, сейчас же меценат впервые столкнулся с жертвой своего коллеги по действию.
- Даже не знаю, что сказать, - протянул мужчина.
- Не веришь? Хорошо, могу показать. Одним унижением больше, другим меньше. Мне не привыкать, - молодой человек встал из-за стола и стал расстегивать ремень.
- Мне достаточно твоего рассказа.
Вскоре вернулась супруга. Она продолжала домогаться пасынка, но Альберт Михайлович больше не злился, вопрос с пребыванием сына в его доме был решён положительно. Несколько дней Костя отчаянно сдерживался, чтобы не накинуться на аппетитную даму, а потом решил обезопасить себя и сообщил о нетрадиционной ориентации. Молодая мачеха заметно переменилась в лице.
- Что же ты раньше не сказал? - удивилась она. - А я уж думала, что теряю свежесть, если такой жеребец не заглядывается на меня.
- Извините, думал, что вы поменяете ко мне отношение.
- Глупости! Если ты не стал моим любовником, то будешь подругой. Мне ведь просто не хватает теплоты и человеческого общения.
Видимо, каждый вкладывает свой смысл в означенные категории, поэтому для одного это общность интересов, а для другого плотские утехи.
- И даже собаки не спасают? - иронично спросил парень.
- Едва ли. Они хоть и умные, но всё-таки животные.
За полгода Левицкий привык к сыну, а жена поистине полюбила его как родного, забыв, что когда-то заигрывала с ним. Но семейная идиллия продолжалось недолго. Смерть депутата расставила все точки над “i”. В нашей стране конфиденциальность не является основополагающим свойством нотариусов и прочих доверенных лиц, поэтому молодая вдова, показав пару раз особо вкусные части тела, без труда узнала, что же завещал ей любящий супруг. Альберт Михайлович, казавшийся безумно влюблённым, а оттого и страстно ревновавшим, оставил всю семью с носом. И если Марго он физически не смог бы внести в документ, а Костю не захотел бы, это было бы понятно. Но эта участь постигла и супругу, которая со дня свадьбы мечтала, что муж преклонных годов рано или поздно умрёт и оставит ей нехилое состояние. Узнав о таком повороте событий, взволнованная женщина позвала к себе пасынка и прямо заявила:
- Твой отец был мерзавцем.
- И это вы говорите мне, его сыну, который немало от него натерпелся?
- Он ничего нам не оставил.
- А я и не надеялся.
Вдова печально улыбнулась:
- Ты-то нет, а вот я очень даже рассчитывала. Иначе бы просто не выходила за него замуж.
- Сочувствую. Плохо, когда происходит не так, как запланировал. А я так радовался, что и овцы целы, и волки сыты, - честно признался Костя.
- Ты о чём?
- Отец согласился оставить меня здесь, чтобы я приглядывал за вами. А когда мне пришлось сообщить, что у нас с вами ничего не получится, отношения не испортились. Получается, обе стороны были довольны.
- Забудь! Это в прошлом, больше мы с тобой не родственники.
- Почему?
- Этот мерзавец завещал всё, вплоть до дома, некой организации. Мне даже некуда пойти.
- До замужества у вас не было своей жилплощади?
- Есть, но разве можно после этих хором назвать домом двухкомнатную квартиру в панельном доме?
Молодой человек пожал плечами. Ему приходилось жить и в менее комфортных условиях. О собственном жилье он мог только мечтать.
- А мне вообще некуда пойти, - сказал парень. - Я как приехал в город, так сразу же пошёл к отцу.
Услышав это, собеседница поморщилась и сухо произнесла:
- Прощай, Костя!
Рассказчик перевёл дух. За это время Боря отдалился от него и, похоже, остыл.
- Вот так закончились мои полгода в раю, - грустно произнёс молодой человек.
- Постой! А Марго говорила, что ты там был на уровне собаки, - вспомнил журналист. - А как тебя послушаешь, так всё было на высшем уровне.
- Надо заметить, что жена отца души не чаяла в своих питомцах, так что для меня это более чем лестное сравнение. О таком можно только мечтать. Но как я мог сказать об этом сестре? Она бы стала завидовать. Вот и пришлось жаловаться на жизнь.
В прихожей послышался звук открываемой двери.
- Пожалуйста, не говори ей ни слова, - взмолился визави.
- Ладно, так уж и быть, котёнок, - процедил Спиркин.

Планёрки в конторе мало чем отличались от летучек в других организациях. Геннадий Андреевич, большой начальник, раза в два шире Лавра Георгиевича, сказал, что операция бездарно провалена и во всём виноват Чубайс. Произнеся это, он сам безмерно удивился. Оставалось сослаться на усталость, но тут ему на помощь пришёл Никита.
- Это была оговорка по Фрейду, - авторитетно заявил парень.
- Вот, кто виноват! - обрадовался мужчина.
- Фрейд? Не говорите так об основателе психоанализа. Человек, который утверждал, что на подсознательном уровне мы все хотим убить своих отцов и вести регулярную половую жизнь с матерями, заслуживает большего.
- В таком случае ты будешь за всё отвечать.
- Хорошо, - легко согласился молодой человек. - В конце концов, дедушка Зигмунд увлекался кокаином и мог всё это придумать в состоянии наркотической эйфории, мне с ним не по пути.
Геннадий Андреевич взял со стола толстую папку и спросил:
- Кто писал эту галиматью?
Лавр Георгиевич привстал:
- Я. Всё по регламенту.
- Возможно. Но я так ничего и не понял. Можете объяснить в двух словах?
Такова была сущность всех важных людей. Они ругаются, если им всё раскладывают по полочкам как малолетним детям, и ещё больше злятся, когда окружающие излагают свои мысли таким образом, что сразу чувствуется острый дефицит интеллекта.
- Давайте я, тем более слово “регламент” у меня ассоциируется с Горбачёвым и его картой мира на лбу, - не дожидаясь ответа и смеха, Никита начал свой рассказ. - Альберт Михайлович Левицкий, демон по нашей классификации, погиб в ресторане по всем правилам отправления нечисти на тот свет. Для начала я истыкал его серебреными иголками, а потом загнал в сердце осиновый кол. Трое суток мы не щадя себя изучали его тело, которое на протяжении всего этого времени не подавало никаких признаков жизни. Наши сотрудники передали покойника родным и установили за ним негласное наблюдение, а за самой похоронной процессией следили мы с Лавром Георгиевичем. Остаётся загадкой, когда он успел ожить и сбежать.
Большой начальник посмотрел на толстую папку с мелким текстом, фотографиями и ссылками на древние источники, затем перевёл взгляд на молодого сотрудника и подытожил:
- Теперь мне всё понятно. И не надо было изводить листы бумаги и исходить слюной. Задание провалено.
Парень поперхнулся воздухом от неожиданности. Он думал, что, услышав его вариант произошедшего, мужчина снисходительно улыбнётся, скажет, что сотрудники сделали всё, что смогли, и даст в подчинение пару десятков агентов для скорейшего исправления ситуации.
- Но это исключительный случай, раньше такого никогда не происходило.
- Вот поэтому я даю вам последний шанс, а не сразу отправляю в психушку. За дело!
Никита гордо продефилировал к выходу и даже не попрощался с присутствовавшими. Лавр Георгиевич извинился за своего подопечного и заискивающе поклонился аудитории. Он успешно работал в организации не первый год, о чём свидетельствовало наличие не только имени, но и отчества, поэтому знал, что начальство не терпит таких безрассудных выходок.
- Ты что себе позволяешь? - накинулся шеф на парня.
- А вы? Разве можно шаркать ножкой, когда нас незаслуженно обидели? Вот этот жирный кот в своей жизни хоть какого-нибудь демона поймал?
Вопросы молодого человека, как правило, вводили начальника в ступор. Вот и сейчас он не знал, что ответить. В этом мире существует много предметов и явлений, о происхождении которых мало кто задумывается. Например, каждый уважающий себя человек размышляет, для чего он пришёл в этот мир, когда конец света, есть ли жизнь на Марсе, однако его совсем не заботит, почему любой народ недоволен своим правительством и как избавиться от вредной привычки говорить и материться одновременно.
- Геннадий Андреевич находится на такой недосягаемой высоте, что критика снизу будет выглядеть как плевок против ветра, - сухо сказал шеф. - Давай заниматься делом.
- Ну, успехов вам с той красавицей.
- А ты куда? Не вздумай бросать меня в столь трудную минуту.
- Установлю наблюдение за Борей Спиркиным, проникну к нему в квартиру, взгляну на рабочее место. Эх, мне бы толковых ребят в подмогу. Не могу же я разорваться! - Никита выразительно посмотрел на собеседника.
Тот, понимая, к чему клонит молодой человек, поспешно поддакнул:
- Да, тебе бы людишек. Жаль, ничем не могу помочь. У меня в подчинении только две гориллы.
- Дайте хотя бы одного.
- Они ходят только парой и никогда не расстаются.
Парень тяжело вздохнул. В конторе у каждого были свои странности: кто-то завтракал сухим кормом для собак, чтобы быть в тонусе и не потерять животный нюх; отдельные личности ночевали в туалете с бронированной дверью, боясь внезапного нападения врагов; наконец, находились и такие сиамские близнецы.
- Есть ли в нашем заведении хоть один нормальный человек?
- А что они будут у нас делать? - удивился Лавр Георгиевич. - Они влачат жалкое существование в креслах генеральных директоров, управляющих банками и президентов банановых республик и даже не догадываются, кто каждый день спасает их от нечистой силы.
Не в силах спорить с прописными истинами Никита вышел на улицу. Его шеф дождался, когда закончится совещание, и подошёл к старому приятелю.
- А где твой горячий финский парень? - спросил тот.
- Молодая кровь бурлит, - отмахнулся собеседник. - Пошёл по горячим следам, даже не смутился, что я не выделил ему помощников.
- А какая у него база?
- Только практическая. На теорию этот малый времени не тратит. Считает, что всё придёт с годами.
- Эх, сколько талантливых агентов мы потеряли из-за этого убеждения.
Мужчина кивнул:
- Я не хочу, чтобы он сгинул подобно остальным. И для этого мне нужна твоя помощь.
- Чем могу помочь? Я всего лишь конторская крыса, можно сказать, и пороху не нюхал.
- А по молодости? Ты же был в первых строчках рейтинга лучших агентов.
- Хватит умасливать меня, - улыбнулся старинный приятель. - А то я сейчас растрогаюсь и разрыдаюсь в икоте о делах давно минувших дней.
- Мы с Никитой три дня изучали Левицкого и пришли к обоюдному мнению, что перед нами классический демон. Но ты сам слышал, что он сбежал, посему ситуацию нельзя назвать стандартной. У тебя ведь богатейший опыт. Сделай своё заключение по нашим данным.
- Неси материалы в мою лабораторию.
- Прямо сейчас? - обрадовался Лавр Георгиевич.
- Ну, если тебе это дело не горит, то я могу и не спешить.
- Нет-нет, мне очень надо, просто не ожидал от тебя такой прыткости.
- На то и существуют друзья, чтобы помочь в трудную минуту.
В самом прекрасном расположении духа мужчина достал из сейфа папку с особо важными данными по этому непростому делу и помчался по коридору. Учёный читал материалы как открытую книгу и порой цокал языком от удивления. Обложившись книгами, он периодически заглядывал в них и сверялся с анализами, затем освободил стол и произнёс:
- Пожалуй, я сам бы решил, что это классический демон, если бы не одно но.
- Какое?
- У него три жизни.
- Что?
У людей, чья деятельность напрямую не связана с нечистой силой (между тем, почти каждый день простые смертные сталкиваются с демонами, соседствуют с ними, сидят за одной партой, а потом, о ужас, ещё и женятся), представление о потусторонних силах формируются на основе голливудских фильмов, который подчас противоречат друг другу. Как правило, приспешники Сатаны выставляются непобедимыми сущностями, способными в одиночку уничтожить человечество. Разумеется, всё обстоит совершенно по-другому. Такая ситуация идёт только на пользу демонам, которым достаточно представиться, и их уже боятся. Но так поступают только низшие создания, обстоятельствами загнанные в угол. Их старшие товарищи сначала ловко подстраиваются под толпу, а потом в один прекрасный момент выделяются из неё и занимают главенствующее положение в обществе. Левицкий был именно из таких, что нисколько не удивляло контору. До определенной поры, пока они не делают ничего противозаконного, а только набирают силу, за ними лишь приглядывают, но стоит окрепшему демону выйти на тропу войны, как за дело берутся самоотверженные борцы за свет и доброту.
- Я понимаю, звучит дико, но это так, - продолжил мужчина. - История знает случаи, когда Сатана за верную службу после очередной смерти даёт не одну жизнь, а сразу несколько.
- Но зачем? Насколько мне известно, они все попадают в Ад, где и решается их судьба. Кто больше натворил, тот меньше всего там пребывает.
- Видимо, этот демон в своё время настолько угодил хозяину, что тот решил нарушить привычный ход вещей. Теперь стоит ему умереть, как он тут же, минуя Ад, появляется на Земле.
- А где конкретно?
Учёный пожал плечами:
- Место возрождения он выбирает сам и может неоднократно менять в течение жизни.
Лавр Георгиевич изменился в лице. Левицкий мог находиться, где угодно. Будучи состоятельным гражданином, ему ничего не стоило открыть счета во всех приличных банках на разные имена и построить пару десятков особняков по всему миру.
- И как теперь прикажете его искать? - без всякой надежды спросил сотрудник.
- По приметам. Он ведь не изменился. Это основное преимущество перерождения от рождения. В последнем случае демон появляется в обличье маленького ребёнка и должно пройти немало времени, прежде чем он освоится в этом мире. Ведь неоперившемуся птенцу, оказавшемуся в бедной семье где-то в деревенской глуши, надо будет прилично попотеть, чтобы достичь прежнего величия. А так где-то на другом полушарии из ниоткуда явился солидный мужчина с банковским счётом, посредством которого можно без труда купить положение в обществе, а уж затем вершить свои мерзкие дела во славу Сатаны.
- Хоть это радует. Подключим своих иностранных коллег, хотя надежды мало. Может, он засел где-то в горах или под землёй вместе с Усамой бен Ладеном.
- А что он хоть натворил?
Мужчина замялся. Приятель бескорыстно помог ему, поэтому сказать, что это тайна следствия, которую никто и никому не вправе разглашать, было крайне невежливо. В нашей стране, несмотря на мощное влияние Запада, где все нарочито вежливые и холодные и за милыми механическими улыбками скрывается пустая безразличность, по-прежнему остаются люди, готовые протянуть руку в трудную минуту. Именно поэтому Лавр Георгиевич сказал правду:
- В том-то и дело, что пока он ничего не сделал.
- Вы убили невиновного? - ужаснулся собеседник.
Презумпция невиновности - понятие интернациональное. Неважно, китаец ли вы или демон, никто не вправе осудить вас за то, чего вы ещё не сделали. Понятное дело, что существует понятие преступных намерений, но ведь так можно дойти и до гена убийцы и отправлять младенцев в колонии для несовершеннолетних лишь потому, что они появились на свет в семье с криминальным прошлым. Именно поэтому по земному шару рыскает бесчисленное множество нечисти, которую нельзя привлечь к ответственности. Максимум - это проверить регистрацию, однако демоны от этого возмущаются ещё больше чем лица кавказской национальности.
- Он подготавливал почву для кровавого переворота в нашей стране.
- И как, интересно, Левицкий смог бы это сделать, находясь в нашем городишке?
- А где ему ещё это делать? - парировал сотрудник. - Не в Москве же стать напротив Кремля с транспарантом “Вова, go home!” и ждать, когда налетят омоновцы и настучат по почкам.
- И твой орёл его убил?
- Да, а он, как тот негр из старого хита, встал и пошёл, притом в неизвестном направлении.
- А если это только домыслы Геннадия Андреевича? Может, он действительно депутат, меценат, хороший семьянин и далее по списку?
- Это не имеет значения, всё равно ведь он демон, к тому же непростой, если у него три жизни.
- Теперь уже две, - поправил учёный. - Слушай, когда ты стал таким? Мне это напомнило выступление приснопамятного Бориса Николаевича Ельцина, когда он сказал: “Это же чеченцы. Бандиты, одним словом”. Вот и ты дошёл до такого старческого маразма. Похоже, ты слишком много смотришь голливудских фильмов.
- Это ещё почему? - удивился старинный друг. - Я вообще не включаю телевизор.
- Верится с трудом. Это ведь в их кинолентах нежить убивают только потому, что она противостоит светлой стороне.
- В этом плане мне нравится Лукьяненко. У него в “Дозорах” есть хотя бы какое-то подобие договора. Хотя паритет всё равно нарушают.
- Как и в жизни, - протянул мужчина. - Да, не думал, что именно твоё имя будет связано с этим делом.
- Ты о чём?
- А ты ещё не понял? Ты развязал им руки.
Ситуация вырисовывалась довольно неприятная. Демон, который официально не совершил ничего противозаконного, стал жертвой произвола тех, кто призывает к милосердию, всепрощению и смирению. Злые силы в свете новых обстоятельств представлялись белыми и пушистыми, ведь на них вероломно напали во время трапезы и перед убийством даже не инкриминировали статью. Не оставалось никаких сомнений, что как только Левицкий доберётся до хозяина, тот злорадно рассмеётся и отдаст приказ о наступлении. И реванш будет кровавым.

С похорон Боря ехал на потрёпанной иномарке, которую главный редактор выделил ему под личную ответственность.
- Ты хоть понимаешь, на какие жертвы я иду ради тебя? - вопрошал мужчина.
- Но ведь там соберутся сливки общества. Не могу же я прийти своим ходом или приехать на соседском тарантасе.
- Я даю тебе свой личный автомобиль.
- Я никогда этого не забуду. Хотите, я завтра притащу в редакцию свой первый велосипед? Мне для вас ничего не жалко.
Начальник махнул рукой. Циничный сотрудник мог из всего сделать театр абсурда, а между тем мужчина от сердца отрывал машину, которая досталась ему от почившего тестя. При жизни тот ездил на роскошном седане, а старая колымага пылилась в гараже подвального кооператива, но когда пришла пора умирать, пенсионер, обладавший необыкновенным чутьём, продал автомобиль, а на вырученные деньги купил воздушные шарики с гелием и отпустил их в небо, как в бородатом анекдоте. Обделённые родственники долго не могли простить старику этой выходки и списали сие странное поведение на старческий маразм и латентную шизофрению, однако тесть поступил так сознательно. И немудрено, с малых лет он обладал нездоровым чувством юмора и необычайной жестокостью, а, послужив в КГБ, окончательно оформился в беспощадную личность, которая даже после смерти доставила немало хлопот родным и близким.
- Зайчик, а почему ты не купишь себе автомобиль? - спросила Марго, сидевшая рядом с журналистом.
- Забочусь об экологии и своём здоровье.
- У тебя нет денег? - догадалась девушка.
- Не в этом дело, - отмахнулся Боря. - Кстати, а ты-то почему не на колёсах?
Собеседница осуждающе покачала головой:
- Ты совсем меня не слушаешь.
Спиркин прикусил язык. Действительно с его стороны было довольно глупо задавать такой вопрос. В день убийства Левицкого он уже отчаялся завязать тёплые отношения с красавицей и расспросить её о взаимоотношениях с Альбертом Михайловичем, чтобы выяснить, кому именно тот перешёл дорогу, как девушка саамам пошла на контакт. Напомнив о последнем шансе, она сказала всего одну фразу:
- Я дочь убитого.
Боря просиял. Казалось бы, разве можно радоваться, что кто-то потерял своего родителя, притом не какого-то там забулдыгу, а депутата, мецената и далее по списку, но счастье Спиркина заключалось в другом.
“Марго - светлый и чистый человек, а не любовница старого ловеласа, - сразу решил он. - Теперь понятно, почему она называла его папой”.
- Вы мне верите? - девушка внимательно посмотрела на собеседника своими бездонными глазами.
- Так это такая игра! Теперь я должен давать три попытки?
- Не паясничайте. У человека горе.
Журналист чуть не спросил, у кого, ведь рассказчица совершенно не походила на несчастную.
- Продолжайте.
- Вас не удивляет, что он встречался с родной дочерью в ресторане, словно с очередной любовницей?
- Альберт Михайлович ходил налево? - спросил Боря.
Его глаза загорелись. Откровения близкого человека дорогого стоят, и неважно, что депутат уже мёртв, и о таких принято говорить или только хорошее, или ничего. В конце концов, информацию можно оставить до лучших времён и опубликовать чуть позже, например, через сорок дней для увеличения тиража и, соответственно, гонорара.
- Не знаю. К слову пришлось.
- А у вас были подозрения?
- Откуда они могут возникнуть, если мы не жили под одной крышей?
Журналист промолчал. Покойный неоднократно упоминал во всех своих интервью, какой он замечательный семьянин, ибо живёт в загородном доме одной большой семьёй. Две замужние дочери с супругами и детьми и сын нетрадиционной ориентации на выданье (последним обстоятельством депутат был отчего-то ужасно горд, жаль, что он не дожил до того счастливого дня, когда его наследник вышел бы в подвенечном платье с огромной розой на голове как у Верки Сердючки) нисколько не мешали чете Левицких. Особняк был огромный, а в случае облавы в толпе легче скрыться.
- Он вас бросил? - участливо спросил Боря.
- И не только меня. Знаете Костю?
- Сына Левицкого?
Девушка засмеялась:
- Такой статус он приобрёл только полгода назад.
- Прошу прощения, я хоть и обещал, что не буду задавать глупых вопросов, но не могу не спросить.
- Думаю, после моего рассказа у вас не останется неясностей, - интригующе сказала Марго.
Все привыкли слушать слезливые истории о младенцах, от которых отказались несознательные мамаши. Тут же выходило, что уважаемый в городе человек, словно кукушка, разбросал детей по свету. Депутат никогда не скрывал, что прежде чем встретить свою единственную и неповторимую жёнушку, молодую, по сравнению с ним, до неприличия, он дважды ожёгся. Ему попадались жадные сварливые женщины, которые, поняв, что младший научный сотрудник (Левицкий в то время ещё не помышлял о несметных богатствах) не в состоянии удовлетворить их непомерные амбиции, начинали оскорблять его честь и достоинство. Остаётся загадкой, как при этом обе супруги родили ему мальчика и девочку. Видимо, они сначала любили его, а потом сорились. Или напротив, сначала скандалили до битья и полёта посуды, потом страстно заглаживали вину перед друг другом. Впрочем, последовательность не так важна. Факт в том, что женщины оказались не только плохими жёнами, но и матерями, ибо не разрешали детям видеться с отцом, а потом и вовсе отправили тех в детские дома, справедливо рассудив, что завести новую семью с ребёнком на руках значительно сложнее.
- Как только я встал на ноги, то первым делом стал искать моих малюток, только они уже выросли, - улыбался Левицкий и показывал журналистам парня. - Это мой сын Костя, который из-за жизненных невзгод, стал видеть мир несколько иначе.
Попросту молодой человек был нетрадиционной ориентации, что быстро поняла съёмочная группа, когда юный Левицкий кинулся на оператора и потребовал, чтобы тот взял его в самой грубой форме.
- Даже боюсь представить, что сделал вторая жена с моей дочкой, - грустно говорил депутат в камеру.
Но это была его история. Марго же утверждала, что Альберт Михайлович сам никогда не поддерживал отношения с бывшими семьями, а когда обе жены скончались в один и тот же год, наотрез отказался брать к себе детей.
- А как же быть с Костей? - удивился Спиркин.
- Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Поверьте, только крайняя нужда заставила его обратиться к папаше. А тот то ли струсил, то ли в чёрством сердце заработал какой-то механизм, однако не выгнал отпрыска, а поселил его в особняке, где парень живёт наравне с детьми от третьего брака.
- Наравне?
- Да.
Боря восхищённо зацокал языком. Всё-таки лучше думать о людях плохо, тогда они могут вас приятно удивить.
- Кто бы мог подумать, что он такой великодушный.
- О чём вы? Костя едва не спит в конуре вместе с собаками.
- Постойте! Вы же говорили, что он наравне с детьми от третьего брака.
- Всё верно. Вы видели последнюю пассию моего отца?
Журналист томно улыбнулся. Он входил в съёмочную группу и лично видел, как крупно депутату повезло с благоверной. Чтоб родить двух дочерей и сохранить такую фигуру, надо иметь не только природную несклонность к полноте, но и силу воли, ведь с годами даже мешок с костями может обрасти тонким слоем сала.
- Понравилась?
Спиркин кивнул.
- А вы не задались вопросом, откуда у женщины, едва достигшей тридцатилетнего возраста, замужние дочери?
Боря усмехнулся. Собеседница, оказывается, глупа и наивна, если не может понять простую вещь: в настоящее время женщина может позволить себе выглядеть на любой возраст.
- Ей гораздо больше, - он пустился в объяснения. - Просто постоянно торчит в спортзале, благо размеры особняка позволяют соорудить столь полезное помещение, и ложится под нож пластического хирурга.
- Не знаю, кто вы по профессии, но доверчивости вам не занимать. Это молодая женщина, а люди, которые представлялись его дочерьми и зятьями, всего лишь артисты погорелого театра. За приличный гонорар они вам кого угодно сыграют, хоть цесаревича Алексея и великую княжну Анастасию.
Большего оскорбления нельзя было придумать. Журналист стал жадно хватать ртом воздух и спросил:
- А как же быть с детьми? Эти малютки не могут врать.
- Да, но они и не могут говорить, - легко парировала Марго.
Она кокетливо поправила причёску и с улыбкой посмотрела на собеседника. Тот выглядел не самым лучшим образом.
- Я понимаю, неприятно чувствовать себя одураченным, но это Левицкий, от него нельзя ждать иного. Представьте, каково было Косте, когда с ним стали обращаться как с собаками, которых мой отец подарил своей пассии.
- То есть до недавней поры в огромном особняке жил депутат с женой и животными?
- Верно. Потом к ним прибавился мой брат, а сегодня ночью и я собиралась пополнить список домочадцев. Увы, не судьба.
Боря, разумеется, предложил переночевать у него и пообещал не приставать, если девушка сама об этом не попросит.
- Спасибо, но я не бродяжничаю. Просто хотелось сотворить некое подобие семьи.
- Если вам одиноко, мы может завтра встретиться, - робко предложил Спиркин.
- Это было бы здорово, - улыбнулась Марго. - Давайте обменяемся телефонами и перейдём на ты.
Три дня но номеру, полученному из прелестных рук, никто не отвечал, что, собственно, несильно удивило журналиста. Дать неправильные координаты, лишь бы человек отвязался - это довольно распространённый трюк, но всё равно было обидно. Каково же было удивление Бори, когда на кладбище вдали от родных и близких стояла та самая красавица.
“Может, это вовсе не она, а какая-нибудь дальняя родственница?” - подумал журналист, легонько тронув девушку за рукав.
Та оказалась никудышной актрисой и, увидев знакомого, густо покраснела:
- Извини, все подробности после похорон. Кстати, ты на машине? Не хочу сидеть в одном салоне с этими гадюками.
Спиркин добросовестно отработал свой гонорар и, покончив с делом, решил сделать ещё одну попытку наладить свою личную жизнь. Марго вела себя крайне странно. К гробу не подходила, не рыдала, а лишь скорбно потупила взор и тронулась с места, как только над опустившимся гробом возник бархан сырой земли.
- Ты никого не будешь предупреждать? - удивился Боря. - А если тебя будут искать?
- В гробу я их видала.
“Надо же, ей хватило столь малого срока, чтобы понять, какие эти родственники мерзкие и отвратительные. А мои родители до сих пор утверждают, что все эти кузены, кузины, дядюшки и тётушки искренне любят нас, а не наши деньги”, - подумал собеседник.
В машине девушка немного повеселела и даже попыталась заигрывать с водителем, но тот не подался на провокацию:
- А я ведь тебе три дня звонил.
- Я могу всё объяснить.
- Не надо. Скажи, где тебя высадить.
Марго засопела носом, и из глаз потекли горючие слёзы.
- Артистка! - с чувством произнёс журналист. - Только не говори, что убиваешься по поводу кончины своего папаши. Если тебя послушать, выходит, что он был жалкой ничтожной личностью. В принципе, я и все разумные граждане этого города такого же мнения, только у нас нет доказательств, да и теперь они ни к чему.
- Так ты действительно из милиции?
- Нет. Я Боря Спиркин, журналист.
- Так ты-то мне и нужен! - воскликнула собеседница.
Как и три дня назад она стала рассказывать невероятные истории из жизни далеко не замечательных людей. Узнав, что отец, бросивший её в раннем детстве, разбогател и обнаглел настолько, что в интервью соврал, будто уже давно ищет своих детей, Марго решила облегчить ему задачу и сама связалась с родителем.
- Я ожидал этого, - спокойно ответил Левицкий. - Давайте встретимся в непринуждённой обстановке. Только не забудьте взять с собой свидетельство о рождении, семейные фотографии и воспоминания о детстве.
- Устроишь мне коллоквиум, папаша? - усмехнулась звонившая. - Я помню всё. Надеюсь, и ты не забыл, как истязал нас с матерью.
Боря фыркнул:
- Три дня назад ты трогательно держала Альберта Михайловича за руку и называла папулей. Какой пассаж!
- Как и Костя, я была в безвыходном положении, вот и пришлось засунуть свою гордость в задний карман. Милый, прошу, не бросай меня. Если я для тебя ничего не значу, то вспомни, что ты журналист, представь, какой материал можно сделать из моих откровений.
Спиркин кивнул. Если к той информации, что он получил в день убийства, добавить сегодняшние всхлипывания, получилась бы отличная сенсация. К тому же, парень до сих пор был влюблён в барышню, поэтому на подсознательном уровне желал, чтобы та рассказал ему такую историю, которая бы окончательно избавила их отношения от ненужных подозрений.

Похороны проходили торжественно. Бритоголовые ребята со скорбными лицами несли шикарный гроб, оркестр играл соответствующую музыку, а в машине неподалёку, вооружившись профессиональными биноклями, сидели сотрудники секретного отдела и следили за процессией.
- Шеф, хотите, я расскажу вам один презабавный анекдот? - предложил парень.
- Спасибо, не надо.
- Что, боитесь, что он будет настолько смешной, что вы не выдержите и засмеётесь на всё кладбище?
- Никита, как тебе не стыдно, - возмутился босс. - У людей горе. Они же не знают, от кого ты избавил мир.
- Больше всего чёрный юмор уместен на похоронах, где нет ни одного истинно скорбящего человека, - усмехнулся подчинённый.
- Это ты к чему?
- Обратите внимание на дамочек.
Лавр Георгиевич стал рассматривать женщин. Все, как на подбор, были хороши собой и, несмотря на мрачность происходившего действа, временами кокетливо стреляли глазами. Особенно это получалось у вдовы, которая решила прямо на похоронах мужа найти нового спутника жизни с не меньшим банковским счётом и положением в обществе. Со стороны все они походили на невест, которые по нелепой случайности были облачены не в белые платья с фатой, а чёрные наряды с вуалью.
- Тем лучше. Значит, никто особо не убивается по поводу смерти Левицкого.
- Не согласен. Обратите внимание на ту прелестную особу в заднем ряду, которая в отличие от остальных не стесняется размазывать тушь на лице. Или она хорошая актриса, или действительно испытывала тёплые чувства к покойному.
Начальник сместил свой взгляд чуть правее и увидел объект, о котором говорил подчинённый. Роскошная девица и впрямь выделялась из лицемерной толпы. Её лицо казалось знакомым.
- У тебя нет эффекта дежа-вю?
- Нет, так как я точно знаю, кто она такая и при каких обстоятельствах я видел её впервые.
- Так чего же тянешь? - вскликнул Лавр Георгиевич.
- Чем больше артист, тем больше пауза, - улыбнулся молодой человек. - Это та особа, что сидела за одним столиком с Левицким в день убийства.
- Интересно, что у них может быть общего? Такая эффектная дама и этот негодяй. Прямо красавица и чудовище.
- Амурные дела. Небось, была его содержанкой, вот и горюет.
Мужчина усомнился. Если даже жена, чей возраст перевалил за тридцать, нисколько не сомневалась, что недолго задержится в состоянии вдовы, то с чего бы юная прелестница будет проливать слёзы по денежному мешку, количество которых у неё может достигать до пяти одновременно.
- Нет, это были серьёзные чувства, - твёрдо сказал начальник.
- Не буду спорить.
- И правильно. Во-первых, я тут главный, а, во-вторых, ты сам лично узнаешь, кем она доводится Левицкому.
Никита непонимающе уставился на шефа. Он блестяще выполнил своё задание: ничего не подозревавший Альберт Михайлович умер, не оказав должного сопротивления. Теперь оставалось убедиться, что похороны пройдут без эксцессов, и заняться новым делом.
- К чему лезть в дебри? - удивился парень. - Вы хоть и босс, но и над вами есть начальник. Что он скажет, узнав, что вы заставляете столь ценного сотрудника заниматься пустым делом?
- Не знал, что пригрел у себя на груди такую подлую змеюку.
- Я всего лишь моделирую ситуацию.
- Хочешь, я таким же образом смоделирую тебе фонарь под глазом и пару сломанных рёбер?
- Лавр Георгиевич, почему вы всегда такой серьёзный? Я не ябеда, просто у меня такое чувство юмора.
Собеседник хотел парировать какой-нибудь колкостью, как вдруг в поле его зрения попала интересная личность. Молодой человек, одеждой и манерой поведения выбивавшийся из толпы, вытянул в сторону гроба руку с сотовым телефоном и беззастенчиво щёлкал покойника встроенной цифровой камерой.
- Слушай, да это же тот самый слесарь-сантехник из ресторана.
- Когда вы успеваете со всеми познакомиться? - изумился Никита. - Мы же не официальные органы правопорядка, чтобы вызывать свидетелей на дачу показаний. Зачем же тогда лишние знакомства? Вы действуете не по уставу, там чётко прописано, как следует себя вести на месте происшествия.
У конторы был ряд сценариев, однако начальство приветствовало первый: один агент действует по легенде преступника, а другой берёт его с поличным, когда уж ничего нельзя исправить. Последний, как правило, представляется проходившим мимо милиционером, вызывает подмогу, та приезжает в рекордно короткий срок и увозит обоих. Словом, то, что произошло в ресторане несколько дней назад, проходило по заранее написанному плану. Впрочем, подводные камни бывают в любом, пусть даже чётко спланированном деле.
- Это он, точно.
- А я думал, что на похоронах присутствуют только самые близкие, - усмехнулся парень. - А тут какой-то сантехник.
- Конечно, так и должно быть. Но на такие мероприятия не приглашают, поэтому может прийти любой скорбящий. Что тебе не нравится?
- Вопрос поставлен некорректно. Поскольку похороны не мои, то я не смею жаловаться.
- Тогда в чём дело?
- Вы действительно считаете, что человек, делающий снимки покойника в гробу, простой сантехник?
- А кто же тогда?
Подчинённый фыркнул. Лавр Георгиевич относился к той категории людей, которые без остатка отдавали себя профессии, что нетрудно сделать, если работа такая интересная и непредсказуемая, что даже при всём желании не остаётся времени на досуг. Именно поэтому мужчина не смотрел телевизора, не слушал радио, не читал газет и старался не общаться с посторонними людьми, чтобы те ненароком не повлияли на его микрокосм. Словом, полная изоляция. Добровольная автаркия в большинстве случаев шла на пользу дела, но не знать скандально известного журналиста - это уже преступление.
- Да это же Боря Спиркин, - засмеялся Никита. - Он как лакмусовая бумажка определяет среду. В приличном обществе парень не бывает, поскольку там не раздобудешь сенсацию. Так говорите, что знаете его как слесаря-сантехника?
Собеседник угрюмо кивнул:
- Я ещё тогда удивился, почему он так рьяно хотел пойти в свидетели.
- Откровение очевидца, взгляд изнутри - свежее решение. Надо бы присмотреть за ним.
- К чему лезть в дебри? - парировал начальник.
- Какой вы злопамятный! Давайте разделимся. Я займусь журналистом, а вы прекрасной особой. Только помните, что она была знакома с Левицким, поэтому если полезет обниматься и снимать исподнее, не верьте, это старый трюк.
- Не учи учёного, - буркнул Лавр Георгиевич. - Я очаровывал противоположный пол, когда ты ещё и не планировался у родителей.
- Так вы и Ленина видели?
Мужчина прикусил язык. Соревноваться с подчинённым в остроумии было бесполезно, тот всегда оставался победителем. Входя в раж, он каламбурил на пять с плюсом, совершенно забывая, с кем разговаривает.
- Следи за процессией.
- Поздно. Все уже расходятся.
- Значит, пришло наше время выходить на сцену, - шеф лихорадочно потёр руки.
Когда от кладбища отъехала последняя иномарка, сотрудники отправились на дело. Дойдя до калитки, босс незаметно перекрестился и спросил с дрожью в голове:
- Никита, ты волнуешься?
- Сказать по правде, да. Одно дело убить Левицкого, а совсем другое осквернить его могилу.
Лавр Георгиевич в который раз подивился чувству юмора своего подчинённого. Тот умел шутить в любой ситуации, поэтому в сумасшедшем доме вспоминал перлы о Наполеоне, Македонском и злом санитаре с вездесущей клизмой, а на погосте исполнял репертуар висельника.
- Прекрати! Мы лишь изымем тело.
- Главное, чтобы оно там было.
- Опять шутишь?
Молодой человек покачал головой:
- На этот раз я совершенно серьёзен, ибо, если он уже скрылся, то нам его не найти.
Начальник с самым дурным предчувствием подошёл к могиле и взял горсть сырой земли. Тут же на горизонте появился мужчина помятого вида с лопатой.
“На ловца и зверь бежит”, - подумал Лавр Георгиевич и крикнул: - Милейший, можно вас на минутку?
Незнакомец не спеша подошёл к нему и вытер пот со лба, будто был ярым последователем стахановского движения, который только что сделал пятьсот норм за смену, трудясь в банке спермы, и путь по кладбищу отобрал у него последние силы.
- У меня тариф, - сообщил мужчина.
- В смысле? - удивился сотрудник.
- Беру ровно в два раза больше, чем по официальному прейскуранту.
- Почему?
- Так то для дела, а это для удовольствия. Понимаете, я тут работаю не первый год и за это время вычислил себестоимость работы, поэтому смело могу заявить, что ваша блажь - моя сверхприбыль, - могильщик с умным видом стал сыпать терминами из экономической теории и даже процитировал Адама Смита.
- Простите, вы о чём?
- Вот только не надо играть на публику. Посторонних нет, тут только мы и покойники. Вы же хотите дать мне денег, чтобы я откопал гроб?
Лавр Георгиевич опешил:
- Неужели сие действо стало стандартной процедурой после официальной процессии, если вы говорите об этом таким будничным голосом?
- Всякое бывает, - уклончиво ответил мужчина. - А вы, наверное, его конкуренты, партнёры или родственники, которым по завещанию достались истоптанные тапочки и мухобойка, вот и злобствуете.
Выходит, что после смерти человека его враги, друзья и родственники мало чем отличатся друг от друга. Такая мысль окончательно ввела босса в ступор, и дальнейший разговор вёл Никита. Рассказав пару классических анекдотов на эту тему (хоронили тёщу - порвали два баяна; декан был такой вредный, что студенты два раза хоронили его на бис), он сбил цену и присел в тенёчке.
- Не хотел уступить каких-то 30%, мол, на демпинг я не согласен, - подчинённый передразнил копавшего. - А я ему, представляете, прямо на могиле нарисовал колокол Лаффера, он и согласился. Должно быть, увидел во мне брата по разуму. Значит, не зря я учился в экономическом университете, хоть с могильщиками есть о чём поговорить.
Когда мужчина завершил свою работу, он выразительно посмотрел на парня, с которого и так без малого пять минут не сводил взгляда начальник.
- А что это вы оба мне глазки строите? - удивился молодой человек. - По-моему, кладбище не самое лучшее место для романтического знакомства. К тому же, Лавр Георгиевич, почему вы стали оказывать знаки внимания только сейчас? Раньше надо было, когда я находился на половом перепутье и едва не встал на скользкий путь раком. А теперь-то я законченный холостяк.
Шеф скривился в усмешке. Если он до сих пор не терял надежду обзавестись семьёй, то как молодой сотрудник мог говорить о таких серьёзных вещах с лицом обречённого на вечные скитания в одиночестве?
- Вот только не надо валять дурака! - возмутился могильщик. - Будь вы тактичным человеком, сразу бы поняли, что я намекаю на деньги.
- На одного поклонника стало меньше, - печально протянул Никита.
- Я совсем по другому поводу, - сказал босс и жарко зашептал в ухо подчинённому.
Парень внимательно выслушал собеседника и воскликнул:
- Да как вы могли подумать! Конечно, я знаю, что в этом деле лишние свидетели нам ни к чему.
Потом он отвёл копавшего в сторону и спросил:
- Можете на пару минут удалиться?
- Ещё чего! Может, вы типичные извращенцы, хоть и в приличных костюмах. Оприходуете мертвяка и скроетесь в неизвестном направлении.
- Вполне резонно, тем более мы ведь неженаты, - согласился молодой человек. - Возьмите столько, на сколько выполнили работу, то есть половину.
Мужчина отрицательно покачал головой. Его можно было понять. Раз эти странные люди не желали, чтобы он увидел содержимое гроба, значит, там скрыто нечто интересное, чем просто мертвец. Например, под покойником лежали слитки золота или в потайном дне был спрятан обогащённый уран, которого так не хватает Ирану.
- Я и так уступил вам 30%, имейте совесть.
Никита пожал плечами:
- Как знаете. Вы только скажите, у вас нет проблем с кровеносной системой? Давление не скачет?
- Я ем изюм для укрепления сердечной мышцы.
- Это будет замечательной эпитафией на вашем памятнике. Ну, открываю!
Парень распахнул гроб и не поверил собственным глазам. Если бы оттуда выскочил вампир с горящими глазами и острыми клыками, обросший шерстью оборотень или ещё какая-нибудь нежить, он бы перенёс этот удар. В конце концов, Левицкий не был святым и после смерти мог запросто задержаться в этом мире в состоянии ходячего мертвеца. Но внутри никого не было.
- Сколько лет работаю, никогда такого не видел, - ахнул могильщик. - Обычно с покойника начинают снимать одежду или драгоценности, но чтобы так. А вы знали, что они хоронят пустой гроб?
- Я даже боялся об этом подумать. Это конец, - молодой человек посмотрел на шефа.
Тот кивнул. Дело, которое, как казалось на протяжении трёх дней, было в шляпе, на глазах превращалось в глухаря. У Лавра Георгиевича оставалась последняя надежда - искренне скорбящая барышня. Подчиненный же думал о Спиркине, который не зря второй раз подряд попадался ему на глаза.

Боря выглянул из-под лестницы и увидел, что преследуемые оказались на улице. Подождав несколько минут, чтобы объекты отошли на почтительное расстояние, с которого, однако, журналист не потерял бы их из вида, он рванулся к двери, но та была предусмотрительно закрыта снаружи.
“Как вошли, так и вышли, - с досадой подумал Спиркин. - Неужели поняли, что за ними следят? Настоящее профессиональное чутьё! А ведь оба притворялись, будто поверил мне”.
Заметавшись по коридору, он стал искать обслуживающий персонал с ключами от замка. С детства обладая богатой фантазией, Боря не задумывался, что сказать наивной жертве. Главное, повстречать на своём пути нужного человека, а далее всецело отдаться вдохновению. Увы, в столь поздний час найти кого-либо в больнице не представлялось возможным. Даже на посту вместо дежурной был установлен бюст с мордой генетического урода, полученного от скрещивания бегемота с бульдогом. От первого животного зверю достался широкий лоб и массивная челюсть, а от второго - мясистые щёки и несколько подбородков.
- Умно придумано, - присвистнул Спиркин. - Со стороны можно подумать, что бабка не первой свежести, пригорюнившись от маленькой зарплаты и нищенской пенсии, стала налегать на овощи и в один прекрасный день превратилась в травоядное животное.
- Хам! Ты хоть знаешь, как полезна молодая капуста? - рявкнула статуя.
Журналист не растерялся. Другой бы на его месте стал, словно хамелеон (в прямом и переносном смысле), краснеть, бледнеть, шаркать ножкой, дико извиняться и совершать прочие нелепые телодвижения, но Боря стоял до конца. Пропустив фазу стыдливости, он сразу перешёл к делу:
- Милая девушка, можно вас потревожить?
Дородная тётка преклонного возраста выразительно зевнула. Широко разинув рот, она окончательно стала похожа на бегемота, который будто булку жуёт, если верить детскому писателю. Впрочем, бульдожьи признаки на лице никуда не делись.
- Что вам всем надо?
- Кому это нам?
- Не притворяйся! Ты же с ними заодно.
- С Лавром Георгиевичем и его спутником? - обрадовался Боря. - А вы знаете, как его зовут?
- Никита. Такой же козёл, как и ты.
- Ме-е-е, - проблеял собеседник. - Мы с ним родственники.
- Оно и видно. Только я тебя здесь раньше не видела. Ты новенький?
- Да.
- Из их конторы?
- А откуда же мне ещё быть? - деланно возмутился журналист.
- И людей убиваешь?
- Как Никитка.
Женщина покачала головой:
- Изувер ты.
“Молодец я! - подумал Спиркин. - Врал по минимуму, а информации получил по максимуму”.
Он уже давно понял, что в этой жизни, чтобы преуспеть, достаточно вовремя промолчать, кивнуть головой или возмущённо хмыкнуть, а все проблемы как раз таки от словоблудия и желания показать своё красноречие в самый ненужный момент. Словом, Эллочка Людоедка и сейчас неплохо бы жила со своими “парниша” и “железно”.
- А что ты здесь трёшься, когда они уже ушли?
- Давно? - спросил Боря.
Ему и так было известно направление и место, но он решил ещё поиграть в эту забавную игру, в которой ему не было равных.
- Минут десять назад.
- Быть того не может. Мы бы столкнулись в дверях.
Женщина засмеялась:
- Да ты, верно, лопух! Они же отродясь не ходили через парадные. Всё время шифруются, конспираторы недорезанные.
- Никакой я не лопух! Я именно о тех дверях и говорил.
- Не нервничай, - миролюбиво произнесла дежурная. - Значит, разминулись. Езжай в контору, операция прошла успешно.
- Спасибо, - сказал Спиркин и удалился.
В который раз он удивлялся нашей действительности. Почему в любом деле обязательно найдётся подводный камень, который с превеликим удовольствием потопить любой “Титаник”? Казалось, что таинственные личности продумали всё: один убивает, другой тут же ловит его и грузит в машину. На случай сопротивления или чрезмерной любопытности очевидцев есть ещё двое, которые живо покажут любому желающему, где раки зимуют, почём пуд соли, фунт изюма и как пройти в библиотеку в два часа ночи. Однако всю картину портит то обстоятельство, что убийца временно пребывает в сумасшедшем доме, где и обслуживающий персонал под стать пациентам.
“Дело пахнет сенсацией. Надо непременно попасть в их контору, сфотографировать там всё и взять пару папок с секретными документами”, - подумал Боря.
Он уже придумал заголовок для разгромной статьи: “Говорливая старуха из психушки раскрыла целый синдикат наёмных убийц”. В принципе, для жёлтой прессы было достаточно того минимума, которым обладал журналист, но Спиркин знал, что последует за публикацией. И если на газету просто надавят, то его могут запросто побить или даже убить.
“Нет, это дело надо довести до суда и поставить общественность на уши, чтобы эти оборотни в погонах не прикрыли расследование и не выпустили преступников на охоту. Иначе мне несдобровать”, - справедливо заметил журналист.
Он тут же стал корить себя за непростительную глупость, когда в надежде получить свежий материал из первых рук, набивался к Лавру Георгиевичу свидетелем. Если тот был настоящим профессионалом, то этого времени хватило бы, чтобы запомнить назойливого посетителя ресторана.
“Хорошо ещё, что в этой психушке экономят свет, и ни он, ни убийца не видели моего лица. Впредь надо быть осмотрительнее. Чтобы лицо не примелькалось, мне нужен помощник”, - задумался Боря.
Будучи весьма общительным человеком (во многом это объяснялось профессиональной деятельностью), Спиркин с невероятной лёгкостью обзаводился как врагами, так и друзьями. Притом если первые были самые настоящие, которые мстили чуть ли не всю оставшуюся жизнь, то последних хватало на пару добрых попоек, а потом они окончательно наглели и просили дать в долг, не собираясь возвращать. В редакции было полно способных товарищей, но никто не подходил на роль помощника.
“Девки неправильно поймут, решат, что это я таким завуалированным способом пытаюсь склонить их к интиму. Будь проклят западный феминизм, который добрался и до нашей Отчизны, - злился журналист. - Да и парни не лучше. Придут на дело с пузырём, я, разумеется, не смогу устоять. А после чекушки какое, к черту, расследование?”
Положиться было не на кого, поэтому проработку таинственного синдиката наёмных убийц Боря решил временно отложить. По разговору он понял, что сегодняшнее преступление для негодяев всего лишь один незначительный эпизод. Видимо, будут и другие, ведь в городе слишком много нечестных на руку людей.
“Время, конечно, позднее, - подумал Спиркин. - Но как говорится, куй железо, пока горячо. Это дело нельзя пускать насмарку. Придётся зайти с другого конца”.
Он поспешил на место происшествия, столкнувшись в дверях с оркестром. У ребят были безумно печальные лица, будто они сами понимали, что играют отвратительно и даже нетрезвое состояние гостей не исправит этого изъяна.
“Талант не пропьёшь - это не про них”, - усмехнулся журналист и сделал пару шагов.
Впрочем, дальше он не продвинулся, ибо на пути ему встретился грозный швейцар. Тот поправил усы и вежливо произнёс:
- Приходите завтра, мы уже закрываемся.
“Не дай Боже оказаться в этом заведении ещё раз, - ужаснулся Боря. - Как только богатеи сюда ходят? От одной фальшивой игры уши вянут”.
Он заглянул через плечо собеседника и увидел гостей, преспокойно поглощавших пищу.
- А им можно?
- Конечно, - невозмутимо ответил мужчина.
Журналист ожидал, что тот пустится в объяснения и расскажет о неприятном случае, который потревожил едоков. Чтобы хоть как-то успокоить публику, администрация принесла глубочайшие извинения, налила за свой счёт пару фужеров браги местного производства и не стала никого торопить. В таком случае Спиркин объяснил бы, что сам был там, всё видел и, более того, пошёл в свидетели, отчего ему пришлось покинуть гостеприимное заведение. Да и от бокала-другого он так же не отказался бы, ибо, по его твёрдому убеждению, невинно убиенные нервные клетки можно вымыть только красным вином. Но швейцар молчал и даже не думал оправдываться перед поздней пташкой.
- Мне надо войти.
- Это невозможно.
- Только на минутку, - взмолился Боря.
- Нет.
- Тогда сами загляните и скажите, сидит ли там за столиком одинокая дама с печальным лицом.
- Так ты из этих, - мужчина понимающе захохотал. - А я всё думал, какие они из себя.
- Кто?
- Аферисты. А вы, оказывается, в миру очень похожи на простых людей. Надо быть бдительнее, у меня ведь дочь подрастает.
Пропустив мимо ушей ложное обвинение, журналист решил умаслить несговорчивого швейцара:
- Рад за вас. Наверное, вся в вас.
- Да-да, уже и усики пробиваются.
- У кого?
- У дочурки. Все сразу говорят, что вылитый отец, - собеседник явно гордился этим обстоятельством.
Подумав, что девушке с такими внешними данными будет нелегко найти себе пару, Спиркин продолжил:
- Так вы мне поможете?
- И не мечтай! - взвился мужчина. - Хочешь сделать из меня соучастника? У меня же дочь.
- Да-да, я помню. Усатая, вся в вас.
- Тебе не видать её, прохвост! Вы ведь все сначала дурите голову, а потом забираете ценности.
- О чём вы?
- Не притворяйся! Я сам читал в газете.
Боря мысленно выругал себя последними словами. Ведь он сам на прошлой неделе написал весьма интересный материал об аферистах, которые обманывают наивных дам. Главными критериями при выборе жертвы являются её одинокость, состоятельность и беспечность. Под это описание подходят как женщины бальзаковского возраста, у которых можно поживиться ценностями, оставшимися от почивших родственников, так и юные особы, ввиду дурного нрава предпочитающие жить отдельно от богатых родителей.
- Да я не тот, о ком вы подумали, - затараторил журналист. - Я хороший, у меня самого есть деньги, пусть и немного. Мне нужна вполне конкретная девушка, а не ваше усатое чадо. Она, знаете, такая эффектная, сидела за одним столиком с убитым Левицким.
- Простите, разве мы знакомы? - раздалось из-за спины швейцара.
Спиркин вытянул шею и ахнул. Перед ним стояла та самая незнакомка, постоянно называвшая Альберта Михайловича своим папой.
- Милая девушка, я из милиции.
- И удостоверение покажете? - иронично прищурилась кокетка.
Видимо, образ представителя органов правопорядка не отключал у неё мозговых центров, как это обычно бывает у наших соотечественников.
- Чем я хуже Лавра Георгиевича? - удивился Боря. - У него вы не спрашивали корочки.
- Извините. Я думала, что вы один из тех прилипал, что волочется за каждой юбкой.
- Нет, я по делу, хоть и не женат.
Показав свирепому швейцару язык, он взял девушку под руку и стал расспрашивать о случившемся. Незнакомка была скупа на эпитеты и изъяснялась казенным языком милицейских протоколов, что никак не могло сдвинуть дело с мёртвой точки.
- Кстати, совсем забыл спросить, как вас зовут.
- Марго, - представилась красавица.
- Где вы живёте?
- Хотите проводить до дома?
- Как вы могли подумать? - деланно возмутился Спиркин. - Чтобы я, милиционер при исполнении служебных обязанностей, стал оказывать знаки внимания свидетельнице? Никогда!
Девушка звонко рассмеялась, что никак не вязалось с образом опечаленной любовницы убитого. Возможно, она была не столь близкой подругой депутата. От этой мысли журналист воспарил духом:
“Марго - так представляются только законченные кокетки, которые не могут сдержать себя даже перед милиционером. Может, самое время остепениться? С другой стороны, если она так быстро забыла своего престарелого ухажёра, то на сколько секунд после смерти я задержусь в её памяти?”
Красавица, словно прочитав мысли собеседника, нежно погладила его руку и пропела:
- Если у вас ко мне больше светлое чувство, а не животная похоть, то советую впредь говорить правду. Я, конечно, не золотая рыбка, не джинн из кувшина и даже не волшебница, но всё-таки дам вам три попытки.
- С самого начала?
- Да.
В сознании безумно влюблённого боролись две сущности, предположительно чёрт, запрыгнувший с левого плеча прямиком в мозг через ухо (ох уж эта нечистая сила, ей плевать на барабанную перепонку и доводы разума), и ангел, белый и пушистый, оттого казавшийся беспомощным праведником, не способным предложить ничего дельного. Действительно, добрая сторона ту же заныла о совестливости и посоветовала сказать правду. Бесёнок же, как лучший друг любого журналиста, требовал не сходить с привычного пути.
“Ври напропалую, - советовал он. - Ты слишком долго разводил девок враньём, поздно становиться на путь истинный”.
Спиркин собрался с силами и начал:
- Звать меня Борисом, я милиционер.
- Осталось две попытки, - констатировала собеседница.
- Неужели вы не верите, что меня зовут Борисом?
- Меня терзают смутные сомнения относительно вашей профессии.
- Я слесарь-сантехник.
Марго вырвала свою руку и процедила:
- Чувствую, нам не по пути.
- Странно, а Лавр Георгиевич поверил, - растерялся журналист.
- А вы всерьёз считаете, что он милиционер?
- Вообще-то меня смутил его костюм, уж больно дорогой.
- И только? А теперь послушайте, что я вам скажу. Только учтите, что у вас осталась последняя попытка реабилитироваться в моих глазах, поэтому, прошу, не задавайте глупых вопросов.

Через некоторое время подошло подкрепление. Представители правоохранительных органов так же были одеты не по форме. На них были возмутительно дорогие костюмы, правда, чуть хуже, чем у начальника (наверное, чтобы сделать боссу приятное). Боря не поленился и выбежал на улицу, чтобы увидеть, в какую машину они погрузят тела. Во дворе стоял красный “Запорожец” со стыдливо опущенными фарами (видимо, ему самому было неудобно и за форму, и за содержание, и уж тем более за цвет) и японский джип с тонированными стёклами, за которые простых граждан штрафуют и требуют, чтобы те сорвали чересчур тёмную плёнку.
“Оборотни в погонах вконец обнаглели, - разозлился Спиркин, - ещё чуть-чуть и они будут на работу выезжать на шестисотых “меринах”, свежих “бумерах”, ходить в костюмах от “Версаче” или какого-нибудь другого модельера нетрадиционной ориентации и требовать, чтобы взятки им давали исключительно в твёрдой конвертируемой валюте”.
- Молодой человек, а почему вы не уходите? - спросил подошедший Лавр Георгиевич.
- “Тиха украинская ночь”, - пропел журналист.
- А мне они не нравятся, - честно признался собеседник. - Ющенко весь в пупырышках как огурец после Чернобыля. Тимошенко вечно в бусах ходит и с булкой на голове, тоже мне Леся Украинка нашлась. Янукович… Человек, имеющий две судимости за разбой и изнасилование, тоже не вызывает доверия.
- Какой вы политизированный. Я всего лишь вспомнил строчку из стиха Лермонтова.
- Вы счастливый человек, если можете позволить себе быть романтиком.
Боря подавил смешок. Циничного журналиста впервые обвиняли в излишней сентиментальности и трогательности.
- А кто вы по профессии?
- Слесарь-сантехник, - брякнул Спиркин.
Если бы он сказал, что является представителем четвёртой власти, то милиционер тут же прекратил бы словоизлияния. А человек, знающий канализацию, как свои пять пальцев, не мог вызвать подозрений.
- И часто бываете в ресторанах?
- Это был первый и последний раз.
- Почему? - удивился собеседник.
- Хотел культурно отдохнуть, а чувствую себя как на работе. Кругом одно дерьмо.
- В смысле?
- Вы видели, кто сидел за столами?
Лавр Георгиевич понимающе улыбнулся:
- Ум, честь и совесть нашего общества. Ну, бывайте, а мне пора.
- Так вы его прямиком в психушку?
- Ага, чего время зря тратить.
Мужчина сел в джип, и тот рванул с места. Боря задумчиво посмотрел вслед:
“Что же это за контора, которая не знает элементарных правил ведения дел? Сдаётся мне, что это не оборотни в погонах, а вообще не милиционеры”.
Тем временем мужчина проверил пульс у обоих тел и, удовлетворённо заметив, что Левицкий не подаёт признаков жизни, приказал следовать по привычному маршруту. Вскоре машина подъехала к чёрному ходу сумасшедшего дома. Лавр Георгиевич по-хозяйски открыл дверь своим ключом и отправился к дежурной.
- Когда же это прекратится? - возмутилась та. - Приезжаете среди ночи, когда все нормальные люди спят, и начинаете отдавать команды.
- Прекратите! В конце концов, не вы тут главная. Мы действуем согласно договорённости. Дайте ключи.
Получив небрежно брошенную связку, мужчина вернулся к подчинённым, передал ключи и велел аккуратно внести парня в его палату, сам же сел в машину и стал пристально следить за мёртвым телом. Убийца к тому времени очнулся и попытался вырваться из цепких рук носильщиков.
- Я не хочу в дурдом! - кричал он. - Почему каждый раз, как я блестяще выполню свою работу, меня отправляют в психушку, а не на курорт? А где же стимул, поощрение и мотивация передового сотрудника?
- Не бушуй! Ты же знаешь, что это временно.
- Да, но ведь не за горами тот день, когда за мной никто не вернётся.
Ребята тяжёло вздохнули (видимо, в его словах был резон) и заперли возмутителя спокойствия. Вдоволь поругав правительство (в сумасшедшем доме за это ничего не будет), молодой человек успокоился и лёг спать. Едва ему стали сниться овечки Долли с порядковыми номерами на белоснежных рунах, как в палате зажёгся свет. Парень, жмурясь с непривычки, посмотрел на вошедшего и рассудительно заметил:
- Вы совсем не похожи на главврача, уж больно костюмчик дорогой. Небось, из спецслужб. Только зачем вам простой сумасшедший? Я ведь не Наполеон и не Македонский, мне нечем с вами поделиться, даже Галлией. Хотят тут есть одна симпатичная сестричка Галя, но она замужем за санитаром, а тот очень сильный. Может запихнуть клизму по самое не балуйся. Оно вам надо?
Мужчина покачал головой:
- Никита, ты не мог обойтись без эпатажа?
- Я слышу голоса. Они твердят, что вы вонючка. Скажите, это правда?
- Хватит! - собеседник топнул ногой. - Когда ты научишься работать тонко и элегантно, как предстало настоящему профессионалу?
- Лавр Георгиевич, а я и есть профессионал, - улыбнулся молодой человек. - Если не верите, загляните как-нибудь в контору и посмотрите на список самых лучших сотрудников. Как вы думаете, кто будет на первом месте?
- Вот только поэтому мы и терпим все твои выходки.
- И долго я тут буду сидеть?
- Даже не надейся увиливать от работы. Собирайся!
- Но уже поздно, - Никита попытался сопротивляться.
- А ты забыл, что у нас ненормированный рабочий день?
Собеседник тяжело вздохнул. Именно за это он и любил своё занятие. Нет чётких рамок, ограничений и потолка зарплаты. Если быть откровенными, последней вообще не было. Но это не значит, что парня держали в чёрном теле, эксплуатировали на плантациях конопли, а после кормили помоями, которые не доели свиньи. Молодой человек питался, одевался и выглядел значительно лучше своих сверстников. А всё потому, что работал не на коммерческую организацию, а на правительственное учреждение, которое ввиду полнейшей секретности было законспирировано настолько, что у сотрудников даже не было фамилий. Имена и отчества (в зависимости от возраста и звания) были вымышлены и давались только за особые заслуги перед Отечеством, поэтому отдельные личности в конторе до седых волос бегали Шуриками или вовсе Агентами (007 - 666/56) в степени 2/3.
- Ну, как там Альберт Михайлович? - спросил Никита, шагая по длинному коридору.
- Не ожил, - лаконично ответил начальник.
- А я так наделся загнать ему кол в сердце хотя бы ещё разок.
- Не волнуйся, на протяжении трёх дней ты ещё вдоволь пообщаешься с ним. А потом придётся отдать тело родным.
- Зачем?
- По православным канонам принято хоронить на третий день.
- Хотите сказать, что такие, как он, верующие? - засмеялся парень.
- Я понимаю, звучит нелепо, но ведь нам всё равно никто не поверит.
Собеседник кивнул. Он сам долгое время отказывался принимать всерьёз все байки, которые травили старшие товарищи, пока не усвоил одно правило: чем нереальнее история, тем больше вероятность, что это правда.
Боря слабо верил, что найдёт убийцу в психиатрической лечебнице. Если тот заодно с ребятами, пришедшими на помощь (а в этом Спиркин нисколько не сомневался), то его довезут до аэропорта, похвалят за безупречно сделанную работу и распрощаются на пару месяцев. Псевдосумасшедший будет греть пузо на каком-нибудь тропическом острове и вернётся с отдыха посвежевшим и готовым к новым шалостям. Каково же было его удивление, когда он, опрометью помчавшись в жёлтый дом, обнаружил ту самую иномарку, стоявшую у чёрного хода. Сидевшие в автомобиле, как и их начальник чуть позже, внимательно наблюдали за убитым, поэтому журналист незаметно вошёл в здание. Услышав знакомый голос, он застыл на одном месте и стал жадно ловить слова.
- Самое нелепое в нашем деле - это то, что всё свободное время я провожу в сумасшедшем доме.
- Ты же понимаешь, что это в целях конспирации.
- Хорошенькое дело! А почему это касается только меня? Я бы посмотрел на вас и ваших быков через пару часов после пребывания в палате №6.
- Тише, - взмолился Лавр Георгиевич, - здесь не место выяснять отношения. И вообще, по-моему, мы не одни.
Он резко повернул за угол и с силой тряхнул стоявшего там пациента.
- У дяди Августа семь сыновей, они не ели восемь дней, - тихонько запел парень.
- Сочувствую, эта многодетная семья живёт за чертой бедности. А вы племянник, сошедший с ума от горя? Вот, до чего людей доводит милосердие и реформы, - мужчина печально покачал головой. - А вы почему не спите, а подслушиваете чужие разговоры?
- Я маленькая лошадка, и мне живётся несладко.
- Оставьте его в покое, - Никита потянул шефа за рукав. - Человеку и так нехорошо, а тут ещё вы со своими расспросами.
- Но почему он не в своей палате? - не унимался начальник.
- Откуда вам знать, может, это его место?
- Как это?
- Ну, есть фильм ужасов “Люди под лестницей”. Там чокнутая супружеская пара брала детей из приютов, а потом издевалась над ними. Так вот все бедолаги жили под лестницей.
Боря, обрадовавшись, что остался нераскрытым, решил поддержать начинания молодого человека.
- И белки! - выкрикнул он.
- Это к чему? - спросил Лавр Георгиевич.
- Белая горячка, весьма распространённый случай в этом заведении. Выпил ещё вчера, а до сих пор не отпускает.
- Какой кошмар!
- Вот и я о том же. Представляете, в каких условиях пребывает самый лучший сотрудник?
- Я постараюсь что-нибудь придумать, но ты сам должен понимать, что не я это выдумал. Конспирация - великая вещь.
- А какой толк от того, что вы оставляете меня в палате, а через некоторое время возвращаетесь, когда я начинаю впадать в стадию глубокого сна?
Босс не знал, что ответить. По всем правилам конторы убийцу следовало отправлять в психиатрическую лечебницу на тот случай, если у свидетелей преступления возникнут сомнения относительно правомерности действий милиционеров. Любая личность, заинтересованная ходом следствия (которого, собственно говоря, никогда и не было), могла позвонить в соответствующее учреждение и спросить, поступал ли пациент, подходивший под описание преступника. Разумеется, они получали положительный ответ, поскольку у конторы была договорённость, по которой администрация больницы регистрировала больного и даже выделяла ему отдельную палату, где тот пребывал не более нескольких часов. Самые неуёмные товарищи, не верившие противному голосу по телефону, могли воочию убедиться, что бедолага находится в изолированном помещении и отчаянно страдает от душевной болезни. Однако это не означало, что Никита днями сидел в жёлтом доме и тихонько сходил с ума. Нет, он выполнял ответственные задания, а если контора требовала срочно приехать в лечебницу, возвращался в палату и активно имитировал приступ бешенства для вошедших посетителей. С каждым годом безумно сознательных и чрезмерно любопытных становилось всё меньше и меньше, поэтому ни звонков, ни тем более посещений не наблюдалось, а вот правило так и осталось, и никто не собирался его отменять.
- Честно говоря, даже не знаю, что тебе ответить. Никогда не задумывался над этим. Устав, он ведь и в Африке устав, - Лавр Георгиевич пожал плечами.
- Ох, лукавите, - подчинённый иронично прищурился. - За эти годы я наслушался баек о провалившихся агентах и знаю, где они доживают остаток своих дней.
- Где?
- Не напрашивайтесь на рифму. Лучше вспомните, что стало с вашими погодками, которые здорово подвели начальство.
Мужчина помрачнел. Все, кто не оправдали возложенные на них надежды, сильно поплатились за свою профнепригодность. После проваленной операции их так же, как и сотни раз, доставили в жёлтый дом, а потом попросту не вернулись. Человек, курировавший агента, докладывал о происшедшем вышестоящему начальству, и то решало, что же делать с провинившимся. С одной стороны, кадры решают всё, а с другой - незаменимых работников нет, свято место пусто не бывает. Именно поэтому контора не делала исключений даже для таких замечательных агентов как Никита, поскольку рано или поздно и он должен был совершить непростительный проступок.
- Не забивай себе голову всякой ерундой. Это только слухи, - отмахнулся шеф.
- Да? Тогда пообещайте, что с этого дня правило о пребывании в сумасшедшем доме на меня больше не распространяется.
Собеседник молча толкнул дверь. Как бы хорошо не относился к подчинённому, он не мог гарантировать ему заведомо невыполнимое условие, ведь далеко не все с придыханием наблюдали за блестящей карьерой молодого человека. Находились и те, кто предрекал стремительное падение и, как следствие, мучительные годы неволи в психиатрической лечебнице. Место было выбрано неслучайно. Кто поверит сумасшедшему, утверждающему, что он агент 007 наших дней, который за свою боевую жизнь отправил к праотцам не одну сотню негодяев?
- Я так и думал. А потом ещё удивляетесь, почему у нас не складываются доверительные отношения, - с обидой в голосе произнёс Никита и хлопнул дверью.